Роберт ласково взял ее за плечи:
— Все решено!
Бледные щеки Джоан зарделись ярким румянцем.
— Боже мой, у меня никогда не было другого дома! — горячо заговорила она. — Я о другом никогда даже не мечтала! Я все сделаю, Роберт, чтобы он был вашим домом. — И вдруг, смутившись от своей чрезмерной горячности, она снова вернулась к обычной несколько суховатой манере поведения и заговорила тоном старшей сестры. — Ну а если мы все дружно возьмемся за дело, мальчик мой, епископа мы из тебя все же сделаем, как, Клер?
Роберт захохотал от восторга:
— Архиепископа, и не меньше, сестренка, иначе к чему весь этот сыр-бор. И без промедления, будьте любезны — скажем, к следующему году, а?
— Веселитесь, ребятки?
Поль одиноко маячил на крыльце; его высокая крепко сбитая фигура занимала весь проем.
— Компания изволила выйти на свежий воздух. Не возражаете, если я тоже с вами поиграю? Или, может, подкинем сперва Клер к папочке и мамочке, не то они подумают, что вы ее снова умыкнули, Ваше преподобие?
— Как он себя чувствует, мам?
Молли быстро бросила на Клер предупреждающий взгляд, но — увы! — слишком поздно.
— Если у меня и есть какие пороки, так только не глухота, — резковатый голос принадлежал Джорджу, который вел Роберта и Поля через крошечный домик в еще более крошечный задний двор. Опечаленная Клер догнала отца и взяла его под руку.
— Я просто беспокоилась о тебе, папочка.
— И напрасно, — погладил Джордж ее ладонь. — Лучше посмотри на мой садик. Я еще хоть куда — могу его поливать каждый день, сую шланг под каждый сорняк и гоняю котов. Вот как, Молли. И не бери в голову, я еще не одну весну переживу, детка!
Озабоченное выражение на лице Молли говорило о том, что ей не до веселья:
— Это, милая, пожалуй, и все, на что он нынче способен, — спокойно заметила она Клер.
Но с Джорджем не так-то легко было спорить.
— Присаживайтесь, милейшие, приятно вас здесь видеть. Нечасто, Роберт, тебе приходится отдыхать. Дел в приходе по горло? Не Бог весть сколько монет — то бишь молитв — возносится нынче у святого Иуды. Прихожан, боюсь, не густо.
Роберт улыбнулся, вспоминая с теплым чувством склонность Джорджа к зубоскальству.
— Есть какие-нибудь идеи по части исправления этого прискорбного положения? Скажем, явить заблудшему городу добрый пример, став моим верным прихожанином?
Джордж рассмеялся, устроившись в удобном шезлонге; воздух со свистом выходил из его груди, словно из лопнувшей шины.
— Не по адресу обращаешься, сынок. В церковь меня теперь доставят только в деревянном бушлате.
Роберт покачал головой:
— Не пойдет, Джордж, мне нужны те, кто еще может откликнуться!
Джордж расхохотался.
— Ну, в таком случае препоручаю твоим неусыпным заботам прямо здесь и сейчас моего блудного сына! Если кто и нуждается в спасении души, так это он.
— Это кто, я? — По лицу Поля расплылась довольная улыбка, и он радостно включился в игру. — И все только потому, что я люблю женщин. Ты просто ревнуешь, пап! Во всяком случае на самом деле им нужен ты, а не я! Куда мне, я всего лишь новичок; это ты у нас старый греховодник!
— Твоя правда, сынок, — с шумным восторгом подхватил Джордж. — В общем, так или иначе, я там буду. А как все сойдутся на пышные похороны, вот и будет тебе церковь набита битком, Ваше преподобие!
— Что правда, то правда, — Поль помрачнел. — Доказательств искать не надо.
— Ты о чем? — Роберт почувствовал, как хорошо понимали друг друга отец и сын.
— Шахтеров убивают, — коротко ответил Поль.
— Убивают? Как? Но не…
— Нет, не туберкулез. — Поль старался не смотреть на отца. — Фатальные несчастные случаи, которых, впрочем, можно было бы избежать. Два за последние полгода.
Роберт был поражен.
— Но потери… страдания… и это при современных методах добычи угля?
— О, мы все собираемся изменить, не беспокойся, — Поль говорил с твердостью и решительностью, чего Роберт никогда раньше в нем не замечал.
— Упаси тебя Боже, сынок. — Джордж тоже стал серьезным. — Мне-то уж поздно; я знаю, что это так, не переживай. Но для тебя я бы хотел лучшей доли, Поль. Боже Всемогущий! — внезапный гнев охватил старика и он даже забыл о присутствии Роберта. — Никогда бы не подумал, что буду отговаривать собственного сына от шахтерской жизни! Но если ничего не изменится к лучшему, Поль, вали отсюда ко всем чертям! Нечего подыхать за Уилкеса и его шайку, это я тебе как отец говорю!
Со щемящей болью в сердце Клер последовала за матерью на кухню.