— Джоан, хватит играть со мной в кошки-мышки. Что узнают?
Она улыбнулась ему улыбкой Горгоны.
— Не сейчас об этом будет сказано!
Говорят, кошка играет живой мышкой вовсе не из садизма, а для того, чтобы размять мышцы перед едой. К концу вечера Роберту, как он сам мрачно отметил, нужны были все силы, чтобы справиться с растущим напряжением и страхом. Он всячески пытался дать достойный отпор проискам Джоан в минуты их редких встреч во время кратких передышек от всевозможных переговоров с людьми, ради которых и было устроено все это представление. Но Джоан продолжала играть с ним в игру, правила которой, как видно, были известны только ей, и право насладиться результатом которой она предоставила только себе и лишь в тот момент, когда почувствует, что устала.
Весь вечер он преследовал ее, и весь вечер она ускользала с каким-то неизъяснимым кокетством, уносясь в танце с одним, обхаживая другого и напоминая третьему, что от него еще ждут чека на святого Матфея.
И когда он уже оставил всякие попытки объясниться, она сама отыскала его. В глазах ее блеснуло что-то маниакальное.
— Тебе конец, Роберт. Все кончено! — решительно заявила она, сразу беря быка за рога.
— О чем ты говоришь?
Немного помолчав, Джоан вновь заговорила.
— Девушка.
— Ну и что? — Он не мог думать об Эмме и Джоан одновременно, ему было невыносимо говорить о них на одном дыхании.
— Я видела тебя сегодня!
— Сегодня?
— Я следила за тобой. Когда ты отправился в кафе повидать ее. Я видела, как ты вошел туда Видела все, что ты делал — на протяжении всего дня. — Лицо ее вдруг исказилось. — Меррей знал?
— Бог с тобой, Джоан, — какое это к нему имеет отношение?
— Что ей нужно? — Она вцепилась ему в плечо.
— Да о чем ты?
— Это шантаж? — Джоан буквально сыпала словами в страшном волнении.
Он совсем растерялся.
— Джоан, с какой стати ей меня шантажировать?
— Я видела ее лицо! Это Алли Калдер! Что она снова здесь делает? Она умерла! Она умерла! Она мертва!
К счастью, никто из мельтешащей вокруг толпы не уловил смысла слов. Однако произведенный Джоан шум, тонкий пронзительный крик, а затем сток и полуобморочное состояние привлекли к ним внимание некоторых посторонних людей.
— Сестра не вполне здорова, — кратко бросил Роберт подошедшей женщине. — Не может ли кто-нибудь найти мою жену и позвать ее сюда?
С помощью добрых самаритян Джоан усадили на удачно оказавшийся в алькове стул, в стороне от водоворота танцующей публики и от ушей сочувствующих, но излишне любопытных ближних, появившихся как из-под земли. Роберт, не долго думая, склонился над сестрой с заботливым видом, тем самым укрыв ее от посторонних взоров. Ему было не до разговоров, но она уже не могла остановиться, и все говорила и говорила.
— Роберт, Роберт! — вцепилась она в лацканы его пиджака. — Послушай меня, Роберт! Во что ты играешь с этой девицей? Мы можем все потерять!
— Джоан, все как раз наоборот. Я думаю, мы все обретем — все то, что так необходимо знать.
— Ты опять валяешь дурака. Боже, это же старо как мир! Мужчина твоих лет — бегает за девчонкой! Это омерзительно! Неужели ты не понимаешь, как это выглядит со стороны? И кто бы мог подумать, что ты, Роберт, связался с девчонкой, которая годится тебе в дочери!
— Все это не так, Джоан, — все совершенно не так!
— …с младенцем, который к тому похож — похож на кого-то другого…
— Ты видела, Джоан? Ты тоже узнала ее?
— Нет! Нет! Все это не так! Какое-то средневековое наваждение, морок! Это похоть соблазняет тебя, тебе чудится…
Он опустился на колени и посмотрел ей прямо в глаза.
— Или воспоминание? — медленно, с расстановкой произнес он.
— Нет! Нет! Нет!
— Роберт, что случилось?
Вид у Клер был встревоженный.
— Дорогой, что случилось? Ты болен?
Он отметил с некоторым удовлетворением это обращение „дорогой“, сорвавшееся с ее губ. Но было не до размышлений.
— Джоан совсем плохо. Надо отправить ее домой.
— О, бедняжка! — Внимание Клер моментально переключилось на безвольно поникшую фигуру на стуле; обхватив Джоан одной рукой за плечи, другой она стала поглаживать ее ледяную ладонь. „Сострадания у Клер хватит на то, чтобы обнять серийного убийцу, идущего на электрический стул, — подумал Роберт. — Но только не меня. Со мной она натерпелась дальше некуда“. На сердце легла невыносимая тяжесть. Джоан увидела Эмму и истолковала все таким образом… нет, это выше всяких сил. Он просто не может этого допустить — даже малейший шанс… опасность…