— А чего же? Не может же он снова стать скромным приходским священником, а? Сдается мне, не так-то он был от этого счастлив и тогда, в молодости.
Клер улыбнулась. Она ужасно похорошела за последнее время, подумал Поль, такая же полненькая и миленькая, как бывало. Что и говорить, ей идет быть счастливой. И, похоже, она больше не намерена выпускать из рук синюю птицу.
— Да он что-нибудь придумает, не бойся. Мир велик, и нам место найдется. А с головой у него все в порядке?
Глаза у нее заблестели.
— Роберт хочет начать новую жизнь, и для себя, и для нас — для всех нас! В конечном итоге, нет худа без добра, и все, что ни делается — к лучшему. Зло, слава Богу, осталось позади. Роберт окончательно рассчитался с прошлым, и все духи обрели покой раз и навсегда. Перед ними блестящее будущее — и я жду не дождусь, когда оно начнется?
ЭПИЛОГ
ВЕСНА
1991
Крепкий морской ветер, пропитанный солью, будил в душе самые радужные надежды. Дыша полной грудью, Клер шла по палубе лайнера, приспосабливаясь к его неспешному величественному покачиванию; теперь она понимала, пожалуй впервые, почему с давних времен больным предписывались длительные морские путешествия. Вот так, месяц в море, улыбалась она про себя, и я буду как новенькая.
Впереди, на носу, опершись на леер стояли Роберт и Эмма и оживленно беседовали. Увидев приближающуюся Клер, Роберт повернулся и принял ее в свои объятия, укрыв широким плащом.
— Поль в хорошей форме? — спросил он, как бы читая по ее лицу.
Клер отбросила со лба пряди волос и с улыбкой взглянула на Роберта. Весь вид ее говорил о полнейшей удовлетворенности.
— В потрясающей! Он собирается участвовать в лыжных гонках, представляешь? И хочет присоединиться к нам в конце года. Это просто фантастика! Говорить с Австралией, плывя посреди Атлантического океана на лайнере! Но есть кое-что поважнее, — и она лукаво посмотрела на Роберта и Эмму, — ну-ка угадайте!
— Быть того не может! — со смехом откликнулся Роберт. — Можешь не говорить — у него новая пассия!
— Точно! — рассмеялась и Клер. — Поль говорит, что она такая прелесть — закачаешься! Он даже не прочь жениться!
Эмма расплылась в улыбке.
— Ну, такое пропустить нельзя!
Клер с любовью посмотрела на Эмму. Перехватив ее внимательный взгляд, девушка улыбнулась в ответ. Она уже сейчас выглядит гораздо лучше, с радостью отметила Клер, вон как вся округлилась, и личико не такое острое и настороженное. Все, что нужно было бедной девочке, — это нормальное питание, немного любви и семейной жизни. А что будет, когда у них появится свой дом!
— Что, ты думаешь, будет делать Поль? — серьезно спросил Роберт. — У него, разумеется, хорошая пенсия, но мне, честно говоря, как-то трудно представить, что он так и будет вести праздное существование.
— Он в любой момент может вернуться к своей прежней работе! — не без ехидства бросила Клер. — Насколько мне известно, теперь, когда Мика Форда изъяли из обращения, место свободно! Но на шахту он не пойдет — не такой уж он дурак!
— Под стать своей сестренке, так, что ли? — в восторге ухмыльнулся Роберт. — Я всегда знал, что заполучил еще ту эверардовскую штучку!
— Это семейное, — убежденно вставила Клер. — Иначе как мне было справиться с двумя такими субчиками?
— Ну, справиться с нами, положим, не так сложно, но мы всегда готовы, Эмма, ты как? — Роберт зевнул и потянулся. — Надо бы пораньше лечь спать — завтра предстоит трудный денек.
— Вот еще! — запротестовала Эмма со смехом. — Прибываем-то мы завтра, а сегодня прощальный бал — гвоздь программы! Этого-то, действительно, пропустить нельзя! Хочу убедиться, что вас никто не перетанцует. Повеселимся от души!
— О, мисс Эмма, мы, может, и доковыляем туда, в качестве сопровождающих лиц, — подначивал ее Роберт. — Если у вас будут такие же толпы поклонников, как в Англии, нам придется устраивать специальные приемные дни.
— Так, решено! Отлично! Увидимся попозже. Я договорилась насчет партии в теннис на нижней палубе — вернусь через часик-два.
Оба молча смотрели на удаляющуюся девушку. Первым нарушил молчание Роберт.
— Ты счастлива, милая?
Улыбка была красноречивее слов.
— Еще как! А ты? Ты ни о чем не сожалеешь?
— Нет, ни о чем, — задумчиво проговорил Роберт. — Абсолютно ни о чем. Нет, я не жалею, что столько лет отдал Церкви — и, честно говоря, мне кажется, что я там кое-что сделал. Но теперь я твердо уверен, что выбрал этот путь главным образом из чувства вины перед отцом. А как только мне это стало ясно, я понял, что надо найти новое направление.