— Боже, — выдавил он скрежещущим голосом от претерпеваемой боли. — Такое чувство, что меня сжирают изнутри… — он мучительно закашлялся, капли крови, воды и чего-то еще, выглядящего как крупинки плоти, хлынули из его рта.
В этот момент я вспомнила то существо на его лице. Вспомнила, как мне показалось, что паук вдвое уменьшился в размерах, чем был изначально.
Меня охватил ужас, он начал разрастаться во мне, пока мой желудок не подступил к горлу.
Мишу пожирали изнутри. Когда тот паук заскочил ему на лицо, он не только вгрызся в его плоть, но и излил в него какую-то часть себя. И теперь, где-то в глубине Мишиного тела, в перестроенном состоянии паук продолжал свое кровавое дело.
Миша поймал мою руку и, притянув к своим изувеченным губам, прижался в поцелуе к кончикам пальцев. В поцелуе, которого я на самом деле не почувствовала.
— Покончи с этим, Райли. Если ты хоть что-то испытываешь… — он снова захлебнулся кашлем, который на этот раз сопровождался большим количеством жидкости.
Я вздрогнула, к горлу подступила желчь, желание ринуться в бой боролось с желанием кричать, рвать и метать от бессильной ярости против козней судьбы.
— Покончи с этим, Райли, — призывал он. — Пожалуйста.
На краткий миг я закрыла глаза, затем сделала глубокий вдох и сказала:
— Скажи мне, кто твой босс, Миша. Пожалуйста, назови его имя.
— Я не могу.
— Даже не намекнешь?
— Даже не… Не нежить. — Он откашлялся, отхаркнув еще больше плоти и крови. — Прошу тебя… Закончи…
Я подалась вперед и нежно поцеловала его в разбитые губы.
— Желаю, чтобы ты нашел, что ищешь в своей следующей жизни, Миша.
Он поднес руку к моей щеке и нежно обхватил ее; его кожа — по сравнению с моей — была ледяной, глаза излучали нежность. Прежде я была неправа. Лабораторно-рожденные существа могут испытывать любовь. Я видела ее, прямо сейчас, в его глазах.
— Но я уже нашел, что искал. Нам было хорошо вместе. Правда, хорошо.
Слезы застили мой взгляд и скатились по щекам.
— Да, — прошептала я и подняла лазер.
Он поймал слезинку кончиком пальца и поднес к глазам, легкое удивление на краткий миг смыло боль из его взгляда. Затем он закрыл глаза и улыбнулся, и в этот момент я поняла, что он думает о нас, думает о будущем, которого у него никогда не было.
Я выстрелила из лазера, положив конец его страданиям и мечтам.
И лишь после этого я ринулась прочь от здания и от его тела. Когда я уверюсь, что защищена от пауков и других тварей, тогда позволю себе оплакать мужчину, которого никогда не любила.
Глава 13
Пять дней спустя, оправившись от ран, если не от воспоминаний, я вернулась в недра «Геновев». Сцепив руки за спиной, я рассматривала окровавленные пески старой арены.
Позади меня Джек разговаривал с Роаном, но его слова были немногим более лепечущего звука, который не имел для меня никакого смысла. Не то чтобы это имело какое-то значение. Я уже была в курсе всех важных дел. Роберта Уитби была мертва. Джек с Роаном не успели вовремя спасти ее — бомба взорвала автомобиль задолго до того, как она успела достигнуть туннеля, где ей была уготована ловушка. А тот, кто изображал миссис Хант был превращен в «овощ» — ему так поджарили мозги, что он даже не мог позаботиться о себе. И это несмотря на все щиты стражей, которыми его снабдили.
Вопреки всему, что Джек сделал за последние несколько дней и все, через что мы прошли, он по-прежнему не знал расположение второй лаборатории. Как и не знал имени того, кто за всем этим стоит. Не имея исходной точки отсчёта, он не продвинулся в своих изысканиях.
И все же напоследок Миша нам помог — он сдержал свои обещания. После его смерти он дал мне ответы, в которых я нуждалась, — хотя Джеку об этом пока не известно.
Я зажмурилась от представших перед глазами кровавых картин, переполняющих мой разум. Я не хотела вспоминать, как умирал Миша, предпочитая помнить, как он жил в те времена, когда был просто любовником и хорошим другом. Потому что именно тогда он был тем, кем являлся на самом деле, несмотря на все остальное. Он был другом.
Другом, который умирая, не переставал любить меня.
Он был похоронен без шума, по волчьим обычаям. Его тело сожгли, а пепел развеяли в лесу одного из его поместий. Просьба зачитать его завещание — удивила меня, так же как и то, что он оставил мне две вещи: необработанный участок земли в горах, где по его словам я могла «бегать на свободе», и послание.