Я притворился, что ничего не знаю. Не знаю, почему. Но я хотел посмотреть, что она будет делать. А когда она попыталась спасти жизнь этому ублюдку, я понял, что она будет идеальной женой.
Я и не подозревал, насколько идеальной она окажется на самом деле.
— У нас все может быть вместе. — Мой рот прижимается к ее горлу, ее пульс дико бьется о мои губы. — Ты, я, София. Настоящая семья.
— Я тоже этого хочу, — стонет она, в ее тоне чувствуется эмоциональная тяга.
Она чувствует это. Она чувствует нас.
Я сжимаю челюсть, целуя ее губы, и смотрю ей в глаза, когда отстраняюсь.
— У нас все будет. — Я глажу ее по затылку. — Тебе больше никогда не будет больно. — Мой взгляд углубляется в ее глаза. — Тебя будут лелеять. Ты будешь моей.
— Я хочу быть твоей больше всего на свете, — шепчет она. — Я хочу остаться с тобой. Правда хочу. Я хочу, чтобы мы попытались стать семьей.
— Ты уверена? — Я наклоняюсь и прижимаюсь лбом к ее лбу, мое сердце бьется со скоростью мили в минуту.
— Абсолютно уверена. Я больше ни в чем не сомневаюсь, Майкл. Я так сильно хочу тебя, — промурлыкала она.
— Я тоже хочу тебя, голубка. Во всех смыслах.
Мои руки скользят к задней части ее платья, развязывая последнюю петлю, в то время как ее руки прижимают платье к телу. Ее грудь вздымается и опускается в хаотичном ритме, дыхание становится все тяжелее, когда я отступаю назад.
Ее рот приоткрывается, когда я вижу ее, стоящую передо мной.
— Моя богиня. Моя жена. Мое все.
Ее плечи вздрагивают, когда она наблюдает за тем, как я смотрю на нее.
— Опусти руки, детка. — Мой голос — грубый приказ.
И это прекрасно — наблюдать, как она подчиняется.
Медленно она убирает их в сторону, и платье начинает падать, обнажая ее, секунда за секундой, доводя меня до исступления.
Мой член оживает, как только я вижу ее обнаженную грудь, эти розовые, упругие соски зовут меня в рот. Я пульсирую от одного ее вида и хочу большего.
Мои пальцы хватают верхнюю часть платья, и, не отрывая от нее взгляда, я спускаю его вниз по бедрам, пока оно не оказывается вокруг ее ног. Пульс бьется в ушах, когда она стоит там, прикрывая тонким кусочком белой ткани то место, где она теплая и влажная для меня.
Я опускаюсь на колени, помогая ей выйти из платья, ее серебряные туфли на высоком каблуке все еще на ногах. Мои руки скользят по ее гладкой, бархатистой коже, пальцы зацепляются за тонкие бретельки стрингов.
Я смотрю на нее снизу вверх, а она уже смотрит прямо на меня, и я начинаю стягивать трусики, обнажая ее обнаженную киску.
Стринги растягиваются вокруг ее бедер, когда она качается на ногах, сжимая внутренние стороны бедер. Я нащупываю ее сердцевину указательным пальцем, проталкивая его в нее.
— Майкл…, — с шипением произносит она, ее пальцы запутываются в моих волосах, крепко сжимая их.
В моей груди раздается стон, когда я стягиваю с нее трусики, и она выходит из них. Я поднимаю их, подношу к носу и вдыхаю, глядя на нее. Ее щеки разгораются, и это заставляет меня ухмыльнуться.
— Не стесняйся меня, голубка. — Я провожу двумя пальцами по ее киске. — Мне нравится в тебе все.
Я засовываю ее стринги в карман, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— Что ты собираешься с этим делать?
— Положу под подушку. — На моем губах появляется ленивая ухмылка, и она закусывает нижнюю губу.
Я открываю ее, закидывая ногу на плечо, и она блестит для меня. Мой рот наполняется влагой, желая ощутить ее вкус на своем языке.
Я восхищенно смотрю на нее, желая не спешить. Наслаждаться ею. То, как она смотрит на меня, как рука обнимает ее грудь… черт. Она самая красивая.
Мои ладони касаются ее голой задницы, притягивая ее ближе, чтобы ее киска была всего лишь на расстоянии вдоха, даже когда я продолжаю удерживать ее взгляд.
— Я всегда был королем. Но я с радостью поклонюсь к твоим ногам.
— Майкл. — Она задыхается, когда я провожу языком между ее влажными губами, пробуя ее на вкус.
Я провожу кончиком языка по ее клитору всего один раз, а затем опускаю его вниз, дразня каждый его дюйм.
— Да… — задыхается она, ее рука грубо вцепилась в мои волосы, ее киска капает на мой язык.
Я стону, когда она сильно дергает меня за волосы, подушечки ее пальцев массируют мою кожу головы, пока я кружусь и дразню. Ее тело напрягается, бедра дрожат, а мой язык прижимается к ее клитору и поднимается вверх.
— Блять, детка, ты на вкус как рай. — Мой голос срывается на глубокий грудной хрип, когда я обхватываю ртом ее киску и втягиваю ее клитор в рот.