Она снова медленно смотрит на меня.
— Если ты папин друг, почему ты пряталась в его особой комнате?
Она наклоняет подбородок, пытливо глядя на меня, как будто она детектив.
Я провожу пальцами по губам, пытаясь придумать правдоподобный ответ на этот вполне резонный вопрос.
— Мы с твоим папой играли в прятки, и я не хотела, чтобы он меня поймал.
— Глупости. — Она хихикнула. — Так ты поймал ее, папочка?
Она смотрит на него с нежностью, но его глаза… они на моих.
— Конечно, поймал, принцесса. — Его губы подрагивают. — Я всегда так делаю.
Мой желудок подпрыгивает. Потому что он смотрит на меня, его взгляд голодно блуждает по моему телу, как будто он не уверен, хочет ли он поцеловать меня или достать пистолет и использовать его.
Он продолжает пристально смотреть на меня, секунды пролетают, шепот призрачного прикосновения скользит по моему телу, как будто он здесь, рядом со мной, эти большие мужские руки на мне.
Его широкие пальцы зачесывают волосы назад, и чары разрушаются.
— Ладно, хватит вопросов. Поехали домой.
Он закрывает ее дверь и открывает свою, садится внутрь и выводит машину на дорогу.
— Папа, поставь ту песню, которая мне нравится. Поооожалуйста.
— Хорошо, принцесса.
Он нажимает несколько кнопок, и София тут же начинает петь от всей души. Я смотрю на нее с мягкой улыбкой, потому что я знаю эту песню. Я хорошо ее знаю. Когда-то давно она была моей любимой.
Из стереосистемы громко звучит песня Тейлор Свифт «We Are Never Ever Getting Back Together».
И я не успеваю опомниться, как начинаю подпевать, шепча слова, вспоминая, как мы с девчонками включали эту песню снова и снова, и она никогда не надоедала.
— Боже мой, сделай погромче. Я обожаю эту песню! — говорю я Джейд с заднего сиденья ее внедорожника.
Но вместо нее это делает Кайла со стороны пассажира.
— Мне тоже, — говорит она, покачивая головой в такт, ее темные золотисто-каштановые волосы колышутся на плечах.
— Еще неделя до нашей поездки, — добавляет Джейд. — Ребята, вы можете в это поверить? Мы будем одни на открытой дороге. Я не могу дождаться!
— Моя мама уже с ума сходит. — Кайла наполовину поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Она сказала мне, что не хочет, чтобы я ехала. Она беспокоится, что с нами может что-то случиться.
Я машу рукой.
— С нами все будет в порядке. Мы есть друг у друга.
— Верно. — Из зеркала заднего вида на меня смотрят глаза Джейд, ее голубой взгляд мерцает от волнения. — У нас все будет хорошо.
Но мы не будем в порядке. Через неделю нас похитили с обочины трое мужчин, работавших на Бьянки.
Они нашли нас в закусочной, когда мы проезжали через город, и испортили машину Джейд. После того как мы уехали, машина заглохла на пустом участке дороги, и тогда они устроили засаду.
Сначала они делали вид, что помогают. Пока один из них не ударил Кайлу по голове и не выстрелил мне в икру. Я не могу забыть выражение ужаса на лице Джейд, когда они тащили меня прочь, моя кожа горела от трения о каменистый гравий подо мной.
Я продолжаю петь, закрыв глаза, воспоминания о прошлом нахлынули на меня волнами грусти. Я забываю, где нахожусь, музыка практически омывает меня, по рукам бегут мурашки.
Музыка. Это еще одна вещь, которой мне не хватало.
Слезы жгут глаза, и я борюсь с желанием не заплакать. Это просто: мелодия, слова, то, как они соединяются вместе и образуют нечто прекрасное. Но когда ты так долго был без нее и слышишь ее снова, особенно знакомую песню, песню, которая подарила тебе последний по-настоящему счастливый день, это нечто совершенно особенное. Боже мой, это буквально пронзает мою душу. Мой голос растет, и я больше ничего не слышу, эта песня все еще звучит в моей голове даже спустя столько лет.
Но тут музыка ни с того ни с сего замолкает, и, когда я открываю глаза, на меня через зеркало смотрят сузившиеся глаза. Его глаза. И я понимаю, что мы снова в доме, в гараже.
— Ты красиво поешь. — Она усмехается, расстегивает ремни и выпрыгивает.
— Спасибо, — шепчу я, видя, что он вышел одновременно с нами.
— Ты должна спеть с папой. — Ее лицо светлеет, когда она обращает свое внимание на нас обоих, пристраиваясь между нами. — Он тоже хорошо поет.
Я осмеливаюсь посмотреть налево и вижу его напряженный взгляд, устремленный на меня.
София берет нас за руки, и мы идем бок о бок, как будто мы одна большая счастливая семья.