В конце концов это все-таки лучше, чем убить ее...
***
Через три дня Изабель, мрачная и подавленная, села в самолет мексиканской авиакомпании "Мексикана эрлайнз", следовавший до Гвадалахары. Она никогда не бывала в Мексике и до последнего времени с нетерпением ждала этой поездки. Теперь же ей было плевать, даже если бы вся Мексика внезапно затонула в океане и исчезла навсегда.
Она прислонилась горячим лбом к окну салона первого класса и бессмысленно смотрела на бесконечные .пески и скалы внизу, пытаясь не думать ни о чем. Не думать о Дэвисе.
Однако ужасный обратный путь до Марина-дель-Рей не выходил из головы. Холодное лицо Дэвиса, отвернувшегося к штурвалу. Его холодный голос:
- Извини, Изабель. Это была излишняя грубость.
Но синяки не мои, можешь поверить.
Дома она внимательно осмотрела свое тело и все поняла.
Боже, как она ненавидела Стива Романо!
Она позвала стюардессу, заказала водки, залпом осушила рюмку и попросила еще. Горящими от ненависти глазами смотрела на Стива Романо, сидевшего впереди, красивого, как сам дьявол, и в своей камуфляжной куртке, штанах цвета хаки, сдвинутом на затылок берете, какие носят террористы, похожего на бандита-главаря.
Сейчас он беззастенчиво флиртовал со стюардессой.
***
Спальня Изабель в "Паласо асул" - лучшем отеле в Сан-Бласе, служившем одно время летней резиденцией европейского посла в Мексике, - по размерам могла сравниться с бальным залом. Высота потолка достигала двадцати пяти футов, как в соборе. Огромные окна украшали затейливые металлические решетки и тяжелые деревянные ставни. В комнате стояли две двуспальные кровати, над которыми медленно вращался громадный вентилятор, разгоняя горячий влажный воздух. Двойные резные двери красного дерева выходили во внутренний дворик с цветущим кустарником, где, не умолкая, кричали попугаи.
Отель "Паласо асул", наверное, был одним из самых романтических мест, которое когда-либо видела Изабель.
Но она только что потеряла любимого человека и сейчас находится в этом отеле с самым ненавистным ей человеком.
Лежа на огромной кровати, прислушиваясь к непонятным ночным звукам и шорохам, она тихо плакала.
Через некоторое время, словно по сигналу, ручка на входной двери дрогнула, раздался свистящий шепот:
- Иза, крошка, впусти меня. Это Стиво.
- Пропади ты пропадом, - прошептала Изабель в темноту. Пусть думает, что она спит и не слышит. Войти он не сможет - она закрыла дверь на два железных засова, а толщина двери три дюйма. Пусть попробует открыть. И вообще ей больше не нужно подчиняться Стиву Романо. Теперь-то уж никто не снимет ее с картины.
***
- Ты не могла бы обращаться с ним повежливее? - спросил Бад Иверс. Я-то думал, у вас любовь. И все так считали. Прекратите вы наконец эту бесконечную грызню.
У бедняги Иверса проблем было достаточно и без того. Погода совсем испортилась. Шел нескончаемый проливной дождь. Половина членов съемочной группы мучилась поносом. Главного оператора укусило какое-то загадочное насекомое, от чего у него началась сильнейшая аллергия, и его пришлось срочно отправить на вертолете. Доставка самых необходимых вещей также превратилась в проблему. Пленка испортилась из-за постоянной сырости. Оставшиеся на ногах члены группы грозили забастовкой, впали в уныние и постоянно пили.
В промежутках между съемками - если еще удавалось что-то снимать Изабель сидела на дымящейся от пара террасе и пила текилу или - если дождь на время утихал - на влажном пляже, под тяжелыми серыми облаками, с отчаянием думая о том, будет ли она еще когда-нибудь счастлива.
Единственным лучом света в этом мрачном царстве стало появление Рефуджио Рамиреса, который приехал делать рекламные снимки на съемочной площадке.
***
Они с Рамиресом давно уже стали друзьями. Изабель многим была ему обязана, она чувствовала себя с ним легко и свободно и, что самое главное, с ним одним могла говорить о Дэвисе.
- Боюсь, что все кончено, - рыдая, проговорила она, сидя напротив него за шатающимся деревянным столом в баре с крышей из пальмовых листьев, под названием "Коко-локо".
Рамирес смотрел на нее с непередаваемым выражением понимания и сочувствия. Потом они бродили по берегу под кокосовыми пальмами, которые гремели орехами над их головами при сильных порывах ветра. Далеко в море черная клубящаяся туча, предвестница надвигающегося урагана, уже закрыла звезды.
- Господи, что же мне делать? Я чувствую себя ужасно. - Изабель снова зарыдала.
- Ну что ты, Иза! Все будет нормально. Иди сюда.
Она повернула к нему мокрое от слез лицо, уткнулась в теплое плечо. Его руки гладили ее так нежно, так ласково. Он тихонько бормотал что-то, как будто успокаивая скулящего от боли зверька. Изабель чувствовала, как высыхают на глазах слезы. Опытными, всезнающими пальцами он гладил ее волосы, приподнял подбородок, поцеловал в губы. Она забыла о том, как он уродлив.