Ее бедра покачиваются в соблазнительном ритме, когда она движется по грязному полу класса. Намеренно или нет, я не знаю. В любом случае, это заставляет мой член пульсировать, и я хватаю его и тру через штаны, пытаясь доставить себе хоть какое-то облегчение.
Ей приходится встать с колен, чтобы дотянуться до журнала, когда она берет его с полки, но затем она выглядит озадаченной, не понимая, как нести его и ползти. Я замечаю, как она бросает на меня взгляд, ожидая указаний.
— Неси это во рту.
Она зажимает журнал в зубах, а затем ползет обратно, теперь не сводя с меня глаз. Как будто она внезапно откуда-то набралась смелости снова быть соблазнительной. Именно тогда я замечаю, как она двигается, каждый раз, когда ее бедра намеренно трутся друг о друга.
Грязная маленькая девчонка.
Она получает от этого удовольствие, как и от боли. Мазохистка, которой нравится быть униженной. Возможно, я наконец-то встретил достойную пару. Вернувшись ко мне, она ждет, пока я возьму журнал.
Я постукиваю ладонями по коленям.
— Принеси его прямо ко мне, Камилла.
Ее ноздри раздуваются, когда она смотрит на мою выпирающую промежность, щеки снова краснеют. А затем она подается вперед, пока ее подбородок практически не касается моих колен, и журнал не оказывается прямиком на них.
— Хорошая девочка, — бормочу я.
Нельзя не заметить вспышку желания в ее глазах, когда она снова потирает бедра друг о друга.
— Вернись в исходное положение.
Она подчиняется и возвращается в прежнюю позу, позволяя мне закинуть ноги ей на спину. И вот тогда я замечаю мягкие, ритмичные движения, когда она трется бедрами друг о друга в погоне за удовольствием.
— Не двигаться, — рявкаю я, зная, что на этот раз не могу позволить ей получить удовольствие. Это наказание, а не гребаная награда, но я думаю, что нет никакого способа наказать Камиллу Морроне.
Она замирает, но на ее лице ясно читается разочарование, когда она смотрит на меня в ответ.
— И не смотри так на своего учителя.
Она поворачивает голову, так что смотрит прямо перед собой, а я открываю журнал, небрежно листая его. Добрых тридцать минут я удерживаю ее в таком положении, замечая, как дрожат ее руки, когда она пытается удержаться на ногах под тяжестью моего веса.
Я прочищаю горло и убираю ноги.
— Думаю, на сегодня хватит, мисс Морроне.
Я протягиваю руку и расстегиваю ошейник на ее шее, позволяя своим пальцам коснуться нежной кожи.
Она ахает от прикосновения, и я ощущаю этот звук прямо у себя в яйцах. Звук чистейшего желания, я позволяю себе задержаться еще немного, прежде чем, наконец, стянуть ошейник с ее тела.
— Скажи мне, Камилла, какое наказание было хуже?
— Сэр? — спрашивает она, выглядя немного ошеломленной, разминая руки.
— Боль или унижение?
Ее язык скользит по полной нижней губе, и она выглядит обеспокоенной, как будто может сказать что-то не то.
— На этот вопрос нет правильного или неправильного ответа, — подталкиваю я.
— Трудно сказать. Они оба были одинаково смущающими.
Я выгибаю бровь.
— Смущающими?
Я хочу, чтобы она уточнила, хотя знаю, что она имеет в виду, — что оба наказания смутили её сексуально. Мне доставляет удовольствие наблюдать, как она корчится от дискомфорта.
— Как?
— Ни то, ни другое на самом деле не было похоже на наказание, — шепчет она таким нежным голосом.
Мой член болит в штанах от её подтверждения.
— Тогда как же мне наказывать вас, мисс Морроне?
Она пожимает плечами.
— Я не уверена, что что-либо из того, что Вы со мной сделаете, будет наказанием, сэр.
Огонек вернулся в ее глаза, и это опасно.
Опасно, потому что все, чего я действительно хочу, — это затащить ее в подвал, полностью раздеть и пороть до тех пор, пока она не достигнет оргазма и кровь не потечет по ее загорелой коже. И только тогда я погрузился бы в нее, заставил бы ее выкрикивать мое имя, пока она кончала бы на мой член, размазывая свою кровь по нам обоим. От этих мыслей мой член становится тверже камня, но я должен сопротивляться.
— Верится с большим трудом. — Я провожу рукой по шее, понимая, что разговор заходит на опасную территорию. — Ты еще не видела верхушку гребаного айсберга моей испорченности.
Она вздрагивает в ответ.
— Вы покажете мне, сэр?
— Вы сами не знаете, о чем просите, мисс Морроне. — Я бросаю ошейник и поводок, которые все еще держу в руке, на стол. — А теперь идите на следующий урок.
Разочарование в ее глазах такое же ясное, как летнее ночное небо. Я тяжело сглатываю, зная, что если она продолжит так смотреть на меня, я сломаюсь. Покажу ей, что заставляет такого садиста, как я, сходить с ума, а это опасно. Тьму внутри меня нужно немного подкармливать, но держать на коротком поводке, и я боюсь, что контроль, который держу над ней, будет разорван в клочья, если я когда-нибудь переступлю эту черту с Камиллой.
В конечном итоге она может пострадать или еще хуже.
Когда она не двигается, я сужаю глаза.
— Сейчас, Морроне.
Она бросается к своему столу, чтобы схватить сумку и быстро собрать вещи. Я наблюдаю за ней, потому что, похоже, не в состоянии оторвать от нее глаз. А потом она выходит из комнаты, даже не взглянув в мою сторону.
Я тяжело вздыхаю и закрываю глаза, хрустя шеей. Камилла Морроне становится для меня занозой в заднице, которую все труднее игнорировать. Если она продолжит давить на меня, я сорвусь, и тогда начнутся настоящие неприятности.
Глава 7
Камилла
— Где она, черт возьми? — Я расхаживаю взад-вперед по спальне Адрианны.
Я на взводе. С тех самых пор, как меня наказал профессор Ниткин.
Ева пожимает плечами.
— Может, забыла?
Мы ждем начала вечера кино, но Нат еще не пришла, а опаздывать не похоже на неё. Это я всегда опаздываю, но я здесь уже двадцать минут.
Адрианна прочищает горло.
— Может, начнем без нее? Она не отвечает на мои сообщения.
Все готовы расслабиться и включить фильм, а мне нужно чем-нибудь отвлечь свой хаотичный разум. После странного наказания в классе Ниткина я была очень взвинчена и не могла думать ни о чем другом.
— Может, мне поискать ее? — Предлагаю, направляясь к выходу.
Когда я дохожу до двери, раздается стук.
— Наконец-то. — Я распахиваю ее и обнаруживаю, что там стоит Нат, но у нее через плечо перекинута большая сумка. Я хмурю брови. — Что это за сумка? — спрашиваю её.
— Только что звонил мой брат, завтра он женится. — Нат недоверчиво качает головой. — Он прислал машину, чтобы отвезти меня обратно в Бостон.