Чертовски идеально.
Я молча сажусь, бросая при этом взгляд на неё.
Ее щеки покрываются румянцем, когда она встречается со мной глазами.
— Добрый вечер, сэр.
Я скриплю зубами.
— Добрый вечер, мисс Морроне.
— Вы оба опоздали, — говорит Оак, глядя на меня.
Я пожимаю плечами.
— Прошу прощения, задержался.
Он выгибает бровь, но не задает вопросов. Дело в том, что я опоздал, потому что на самом деле не хотел приходить. Я не знаю, в чем оправдание Арчера, поскольку именно он устроил эту чертову затею.
— Здесь мило, правда, Адрианна? — Спрашивает Арчер, садясь слишком близко к ней.
Девушка выглядит так, словно готова вцепиться ему в горло.
— Не особенно.
Ева прочищает горло.
— Когда ты собираешься оставить Адрианну в покое, Арчер? — спрашивает она, свирепо глядя на него.
Я удивлен, что Ева допрашивает его, но, честно говоря, у нее есть Оак для защиты. Если кто-нибудь нагрубит Еве, я уверен, что он убьет его, даже если это будет Арчер.
— Я остановлюсь, как только она отдаст мне то, что моё.
Выражение лица Евы становится разъяренным.
— И что же это?
Он ухмыляется, поднося бокал к губам.
— Адрианна знает.
Он делает глоток.
— Я ни черта тебе не должна, — говорит она.
Я поворачиваюсь к Камилле.
— Что ты думаешь об этой ситуации?
Она поджимает губы.
— Думаю, Вы знаете, после того, за что меня отправили к Вам на днях.
Я усмехаюсь.
— Действительно. Но ты не усвоила урок, не так ли?
Теперь щеки Камиллы красные, как вишня.
— Я не знаю, сэр.
— Не очень убедительно, мисс Морроне. Возможно, в следующий раз мне нужно будет постараться сильнее.
— В следующий раз? — она пищит, ее голос такой высокий, что это восхитительно.
Я наклоняюсь к ней еще ближе, наслаждаясь тем эффектом, который произвожу на нее.
— За две недели мне пришлось трижды наказать тебя. Хотя до этого был всего один случай за все время твоего обучения в СА. Что-то подсказывает мне, что в этом году мы будем чаще видеться, или я ошибаюсь?
Её горло подрагивает, когда она хватает свой напиток и делает большой глоток.
— Я не знаю, сэр.
Я дотягиваюсь до ее запястья под столом и нащупываю пульс, который учащается в тот момент, когда мои руки касаются ее.
— Скажи мне правду, Камилла. Ты специально попадаешь в неприятности? — Я говорю тихо, чтобы никто за столом не услышал.
Ее глаза расширяются, и она пытается высвободить свою руку, но я крепко держу ее.
— Нет, — просто отвечает она, глаза сужаются.
Ее пульс подскакивает в тот момент, когда она лжет.
Я наклоняюсь к ней ближе.
— Вы лжете мне, мисс Морроне.
Она облизывает губы, привлекая к ним мое внимание.
Я хочу прикусить их до крови.
— Скажи мне правду.
Ее глаза слегка расширяются, она делает долгий глоток своего напитка, а затем наклоняется ближе ко мне.
— Правда в том, сэр, что мне нравится быть наказанной и я вела себя как отродье, чтобы меня отправили к Вам, да.
От ее признания что-то внутри меня разгорается, потому что это подтверждение, в котором я нуждаюсь. Камилла Морроне хочет меня самым первобытным образом, и я испытываю сильнейшее искушение дать ей желаемое, хотя бы для того, чтобы увидеть, как она с криками убегает. Но больше всего я боюсь, что даже когда она увидит масштабы моих развратных вкусов, она останется и будет наслаждаться этим.
— И как скоро ты хочешь, чтобы тебя отправили ко мне после сегодняшнего дня? — Спрашиваю, зная, что та грань, с которой я флиртую, чертовски опасна.
Теперь она наклоняется ко мне еще ближе и шепчет на ухо.
— Первым делом завтра утром. Черт, да я бы просидела у Вас до конца года, если бы это было похоже на предыдущие наказания.
Мой член растет в штанах, и я откидываюсь назад, ища любой признак неуверенности в медово-карих глазах. Она не знает, как опасно играть с таким мужчиной, как я.
— Осторожнее, малышка, тебя может просто разорвать на части, — бормочу в ответ, кладу руку ей на бедро и мягко сжимаю.
Ее губы сжимаются, и я вижу, как расширяются ее зрачки почти сразу же, как только мои руки оказываются на ней. Садистские наклонности всегда заставляли меня остро чувствовать реакцию женщины на меня, и прямо сейчас я наслаждаюсь тем, как краснеют ее щеки, а грудь поднимается и опускается все сильнее и быстрее с каждым вдохом. Ее зрачки расширились так сильно, что я не могу точно сказать, это только от желания или частично от страха, но и то, и другое опьяняет.
Мою ладонь покалывает на ее ноге, желание обхватить ею ее горло и почувствовать, как учащается пульс, так чертовски соблазнительно, но я сопротивляюсь. В конце концов, мы сейчас на публике.
Внезапно Камилла встает и ладонь падает с ее бедра.
— Извините, я на минутку, — говорит она, прежде чем броситься прочь сквозь толпу к выходу из бара.
Правильно, малышка, убегай, пока монстр не уничтожил тебя. Я выжидаю несколько секунд, а затем встаю и следую за ней, не утруждая себя извинениями. Погоня — одно из самых острых ощущений, которые может испытать садист, и Камилла играет мне на руку. Боюсь, что не смогу долго сдерживать себя.
Глава 11
Камилла
Я выхожу из бара, чтобы подышать свежим воздухом, так как я едва могла сделать вдох, когда профессор Ниткин был так близко от меня. По какой-то безумной причине я призналась ему, что нарочно ввязывалась в неприятности, но как будто каждый раз, когда он что-то требует от меня, я не могу ему отказать.
И поэтому, когда он потребовал правды, мне пришлось выложить ее ему. В баре душно, но думаю, что мне так жарко из-за него и того, как он смотрит на меня.
Я провожу рукой по шее, а затем прислоняюсь к прохладной кирпичной стене и закрываю глаза. Приятно подышать свежим воздухом, а то казалось, что я могу задохнуться внутри.
— Проблемы, Морроне?
Его голос где-то слева заставляет меня замереть одновременно от страха и предвкушения. Тон такой греховно глубокий, что мои бедра сжимаются, когда я представляю все те грязные вещи, которые хочу, чтобы он сделал со мной.
Я наклеиваю улыбку, хотя знаю, что она не достигает моих глаз, прежде чем поворачиваюсь к нему.
— Мне просто нужно было немного воздуха.
Он выгибает бровь и подходит ко мне ближе, заставляя мурашки покрывать каждый сантиметр открытой кожи.
— Я бы не сказал, что там так уж тепло.
Я тяжело сглатываю.
— Так и есть, когда я сижу рядом с Вами.