Она облизывает нижнюю губу, что привлекает мой взгляд.
— Может быть, я никогда не боялась монстров. — Ее ноздри раздуваются. — Возможно, меня всегда тянуло к ним.
Это все, что требуется, чтобы разорвать тонкую нить контроля над моей потребностью. Как будто она растянула старую веревку, которая не давала мне упасть с острого выступа скалы, и та наконец оборвалась. Монстр вырывается на свободу и я впадаю в неконтролируемое состояние.
Резко дергаю ее к себе и прижимаюсь губами к ее губам, с силой проталкивая язык внутрь, прежде чем она успевает остановить меня. Потребность поглотить её сводит меня с ума, так как я хотел сделать это снова с тех пор, как неделю назад мы впервые поцеловались в переулке возле бара.
Черт, думаю, в глубине души я хотел поцеловать ее гораздо дольше, даже если это отвратительно признавать. Ей не было восемнадцати, когда она показала мне, насколько она мазохистка. Теперь, когда это законно, я больше не сдерживаюсь.
Мой язык исследует её рот, ощупывая каждый сантиметр.
Камилла стонет, и я чувствую это до самых костей. Я сильнее сжимаю пальцы на ее горле, достаточно, чтобы перекрыть кислород и посмотреть, как она отреагирует на удушье. Сначала ее тело напрягается напротив моего, но затем она расслабляется и снова стонет. Звук настолько, блядь, сексуальный, что мне хочется трахнуть ее прямо здесь и сейчас, но я не должен торопиться.
Отстраняясь от нее, я сильно прикусываю ее губу, отчего она вскрикивает. Отпускаю ее горло, перемещаю пальцы к пуговицам на блузке, быстро расстегиваю их и впиваюсь зубами в ее ключицу.
От боли у нее вырывается стон, она хватается за край моего пиджака, чтобы удержаться на дрожащих ногах.
— Сэр, — дышит она, пытаясь отстраниться от меня.
Я не отступаю, крепко удерживая ее на месте, пока мои губы опускаются ниже, к груди, обрамленной белым бюстгальтером, который идеально подчеркивает тон ее кожи. Мои губы скользят по обнаженной ложбинке мягко, почти поцелуями. А затем я впиваюсь зубами в нежную кожу.
Камилла вскрикивает от неожиданности, пытаясь вырваться.
— Не сопротивляйся, malishka. — Я впиваюсь кончиками пальцев в ее бедра. — Я знаю, ты любишь боль не меньше, чем удовольствие.
Ее губы приоткрываются, как будто Камилла собирается что-то сказать, но она снова закрывает их.
— Это правда, — говорит она, качая головой. — Но когда Вы перестанете валять дурака и трахнете меня?
Нахальный вопрос поражает меня, и я отпускаю ее бедра, заглядывая в глаза.
— Это плохая идея, Камилла.
Не могу поверить, что она действительно этого хочет. Чтобы садист-профессор лишил ее девственности.
— Почему? — спрашивает она обиженным тоном, отступая на шаг. — И не говорите мне, что это потому, что я невинная девственница, которая не может справиться с Вами. — Ее губы поджимаются. — Очевидно, что, учитывая, как сильно мне нравится боль, я не так невинна, как Вы думаете.
Я резко подаюсь вперед и сильно кусаю ее за нижнюю губу, выпуская кровь и слизывая ее с кожи.
— Потому что я жажду вещей, которые большинство здравомыслящих людей никогда не поймут. Вещей, за которые они отправили бы меня в тюрьму.
Я хочу попробовать на вкус ее кровь и разрисовать ею ее кожу. Создать шедевр боли и страданий на самом прекрасном живом холсте, который я когда-либо встречал.
— Моя одержимость причинением боли глубока и гораздо более извращенна, чем ты можешь представить в своих самых смелых мечтах или самых темных кошмарах.
От страха ее радужки расширяются, но Камилла не отводит взгляд.
— Покажите мне, и мы узнаем, справлюсь я с этим или нет.
Я сжимаю челюсть.
— Дело не только в этом. Ты девственница, а девственницы, как известно, привязываются к их первому половому партнеру. — Я сужаю глаза. — Секс для меня — это всего лишь сделка. Золотое правило — я никогда не формирую привязанностей.
Камилла пытается скрыть свое разочарование и терпит поразительную неудачу, когда говорит:
— Мне все равно.
Нет сомнений, что это ложь, что должно послужить мне сигналом прекратить всё.
— Девственницы слишком навязчивы. Это просто факт.
Я отворачиваюсь от нее, понимая, что лишить Камиллу девственности было бы огромной ошибкой. Это открыло бы ящик Пандоры.
— Что Вы хотите сказать? — Спрашивает она, в голосе слышится то, что я могу описать только как боль — эмоциональную боль. Такую, которой я собирался избежать, убедившись, что не лишу ее девственности, и все же каким-то образом она уже подсела на меня.
Я не смотрю на нее.
— Я говорю, что продолжать было бы ошибкой.
Слова идут вразрез с моими первобытными инстинктами, требующими погубить красивую девушку позади меня, но я знаю, что это к лучшему.
Камилла хватает меня за плечо и сжимает.
— Сэр.
Я поворачиваюсь к ней лицом.
Она проводит рукой вниз по моей груди, а затем опускается на пресс, удерживая мой взгляд, медово-карие глаза пылают решимостью. Ясно, что она так просто не отступит.
— Пожалуйста.
Ее рука опускается еще ниже, она хватает конец моего ремня и расстегивает его, ни на секунду не отводя от меня глаз.
— Пожалуйста что?
— Пожалуйста, трахните меня, сэр, — выдыхает она, ее голос едва громче шепота.
Я позволяю ей расстегнуть молнию на моих штанах, а затем чувствую, как ее маленькая ручка скользит в них, обхватывая твердый член через трусы. Ее глаза расширяются, когда она проводит рукой вверх и вниз по всей длине. Она сжимает его, и тогда я срываюсь, выдергиваю ее руку из штанов и поднимаю над головой.
— Прежде чем мы пойдем дальше, Камилла, давай проясним одну вещь. — Я хватаю ее за другую руку и соединяю с первой, удерживая их за запястья над головой. Мои губы всего в сантиметре от ее, когда я нависаю над ней. — Я контролирую каждую секунду, что мы вместе. Если тебе это не нравится, тогда найди кого-нибудь другого, кто тебя трахнет. — От этой мысли у меня сводит живот, но я выдерживаю ее взгляд. — Ты ничего не делаешь без моего разрешения, это понятно?
Камилла кивает.
— Да, сэр.
Я стону, а затем притягиваю ее тело к себе, проводя рукой по идеальной фигуре.
— Сейчас ты узнаешь, на что похож настоящий ад.
Несмотря на явный страх, она отвечает:
— Не могу дождаться.
Я качаю головой, зная, что она не понимает, о чем говорит. Садистская сторона моей натуры не знает границ, и я боюсь, что эта девушка разрушит тот небольшой контроль, который у меня еще есть. Чем больше я нахожусь рядом с этой соблазнительной девушкой, тем сильнее чувствую как тьма затягивает меня изнутри, стремясь вырваться на свободу.