Когда не слышу ее шагов, я останавливаюсь и оглядываюсь через плечо.
— Я не могу спуститься туда, только не после того, что…
— Ты можешь и ты сделаешь это. Или я потащу тебя вниз, брыкающуюся и кричащую.
Она пристально смотрит на меня, словно оценивая, правду я говорю или нет. Наконец, она сдается и встает, нерешительно следуя за мной.
Я открываю дверь подвала и спускаюсь в темноту, возбуждение покалывает внутри меня.
Она у меня именно там, где я хочу. Меня не волнует, что она этого не хочет. Я зашел слишком далеко.
Я предупреждал ее не играть со мной, но она была непреклонна. Теперь ей придется иметь дело с последствиями.
Оказавшись в подвале, я оборачиваюсь.
— Снимай одежду, всю до единой.
Она сердито смотрит на меня.
— Я же сказала, что не хочу…
— Сейчас же, Камилла. Я предупреждал тебя, во что ты ввязываешься, а ты продолжала настаивать. Снимай одежду, пока я не срезал ее с тебя.
Идея не такая уж непривлекательная. На самом деле, какая-то часть меня хочет, чтобы она бросила мне вызов, только чтобы я мог достать нож.
— Ты — гребаный мудак.
Я с рычанием подаюсь вперед, крепко обхватывая ее рукой за горло.
— Разве так разговаривают со своим профессором? — Приближаю свои губы к её губам на расстояние сантиметра. — Ты будешь делать то, что тебе говорят или да поможет мне Бог. — Я чувствую, как учащается ее пульс под моими пальцами, и это делает меня тверже. — А теперь перестань вести себя как отродье.
Она сердито смотрит на меня и делает глубокий вдох, когда я освобождаю ее горло. А потом расстегивает пуговицы на своей рубашке.
Я слежу за каждым ее движением, ожидая, когда она откроет мне свою прекрасную кожу.
Воспоминания о том, как она капает кровью на нас обоих сводят меня с ума от потребности, и мне приходится использовать всю свою силу воли, чтобы не сорвать с нее одежду и не поглотить ее.
Наконец, она сбрасывает остатки своей одежды в кучу на полу и смотрит на меня.
Она не пытается прикрыться, стоя там во всей своей обнаженной красе, как разгневанная богиня.
— Иди сюда, — приказываю я.
Ее щеки вспыхивают темно-красным, и она делает шаг вперед. Я чувствую ее возбуждение, даже когда она пытается держаться за свой гнев.
По тому, как учащается её дыхание и расширяются глаза.
— Ты такая чертовски красивая, — бормочу, когда она подходит ближе.
Она отводит взгляд, уставившись в пол.
— Посмотри на меня.
В ней просыпается покорность, и она поднимает глаза, чтобы встретиться с моими.
— На колени.
Её горло судорожно сжимается, когда она сглатывает, но, как хорошая девочка, которой она является в глубине души, она опускается на колени.
На несколько мгновений я запоминаю этот образ, наслаждаясь тем, что она полностью обнажена и подчиняется мне. А затем делаю шаг вперед, пока не оказываюсь так близко к ней, что она находится всего в дюйме от моей промежности.
— Вытаскивай.
Она поднимает на меня вопросительный взгляд.
— Сэр?
— Я сказал, вытаскивай, — рычу я.
Она тянется к пуговице на моих брюках и расстегивает ее, прежде чем потянуть молнию вниз.
Ее пальцы дрожат, когда она стягивает их вместе с трусами-боксерами, освобождая мою твердую как камень эрекцию.
Мне нравится, как она облизывает губы при виде меня, словно позабыв, что она злится.
— Теперь обхвати губами мой член и соси.
Она скрипит зубами.
— Почему?
— Потому что ты сводила меня с ума целую неделю, и пришло время загладить свою вину.
Я внимательно наблюдаю за ней, пока она обдумывает свои варианты, и через несколько долгих мгновений тянется рукой к члену.
Шипение срывается с моих губ, когда она плотно сжимает рукой болезненно твердый член и с силой дергает его.
— Я сказал, соси.
Ее глаза сужаются.
— Не нужно быть таким чертовски грубым.
Я уже собираюсь ответить, когда она обхватывает своими божественными губами кончик моего члена, а затем медленно вводит его в рот.
Я гортанно стону, закрывая глаза от восхитительного ощущения прикосновения женщины, которую хочу так, как никого раньше не хотел. Обычно я не испытываю такой жажды, как в случае с Камиллой, поэтому в прошлом подобное сдерживаемое неудовлетворенное никогда не было проблемой.
— Вот так, malishka. Соси мой член, как хорошая девочка.
Она мурлычет, обхватив мой ствол, глаза расширены, любое нежелание решительно улетучилось.
Я запускаю пальцы в ее волосы и сильнее насаживаю на член, кончик упирается в заднюю стенку ее горла.
Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, ее ноздри раздуваются.
Я ухмыляюсь.
— Вы забыли, что играете с монстром, мисс Морроне?
Глава 19
Камилла
Я смотрю на него снизу вверх, пока он блокирует мои дыхательные пути толщиной своего члена, а в его глазах сверкает садистский восторг.
Моё горло болит, пока я жду, что он позволит мне дышать, но чувствую, что он не намерен этого делать.
Паника охватывает меня, и я извиваюсь, пытаясь освободиться от захвата.
Но Ниткин лишь с восторгом наблюдает за моей паникой, как будто ему доставляет удовольствие мой дискомфорт.
Кого я обманываю?
Он получает огромное удовольствие от моего дискомфорта.
Наконец, когда я уже уверена, что сейчас потеряю сознание, он вытаскивает свой член и качает головой.
— У Вас есть нос, мисс Морроне. Используйте его, если не хотите упасть в обморок.
Я злобно смотрю на него.
— Мне бы это не понадобилось, если бы ты не был таким ублюдком и не душил меня своим членом.
Его хватка на моих волосах усиливается, и он проталкивает свой член обратно через мои губы в заднюю стенку моего горла.
— Это твое наказание за то, что ты игнорировала меня целую гребаную неделю. — Он делает толчки внутрь и наружу, как будто трахает мою киску, заставляя меня задыхаться и давиться его членом. — Теперь дыши через нос.
Несмотря на панику, которую я испытываю, задыхаясь снова и снова, я слушаю его и сосредотачиваюсь на дыхании через нос.
Это облегчает задачу, и я возвращаю себе немного контроля, даже если Гаврил полностью контролирует ситуацию.
— Хорошая девочка, — бормочет он.
Я ненавижу себя за то, что мои соски становятся твердыми, а клитор покалывает в тот момент, когда он называет меня так, как будто его одобрение так чертовски важно.
Он стонет, его глаза закрываются.
— Твоя глотка почти так же хороша, как и твоя пизда.
Мои глаза расширяются, когда я слышу, как профессор использует такое вульгарное слово.