– Он намеревается начать процесс по признанию нашего брака незаконным, – пробормотал наконец Тристан.
Софи вздрогнула. Ей вдруг захотелось поклясться в вечной верности Тристану и сказать, что она навсегда забудет Гарета. Но она понимала, что не сможет так поступить. Ведь она была связана с обоими этими мужчинами… Правда, она считала, что один из них ушел навсегда. Но сейчас…
Софи заглянула в лицо мужа и провела кончиками пальцев по его губам. Гарет всегда любил Тристана. Он не станет намеренно причинять ему боль. Все его поступки – это всего лишь реакция на увиденное в спальне…
– Гарет прекрасно к тебе относится, Тристан.
Он невесело рассмеялся.
– Возможно, когда-то так и было, но сейчас он меня ненавидит.
– Ему так только кажется. Он был потрясен, увидев нас вместе. Но это останется в прошлом, когда Гарет все поймет. Он осознает, что любит тебя, и не захочет…
– Думаешь, он не станет претендовать на тебя?
Софи молчала, не зная, что ответить. Она вдруг поняла, что они, все трое, уже больше никогда не будут так близки, как прежде. Гарет не отдаст ее, а Тристан намерен за нее бороться. Поэтому они станут смертельными врагами, а ей придется выбирать между ними.
При этой мысли Софи стало дурно – к горлу подкатывала тошнота. Нет, она не может отказаться от Тристана! Не может!
– Гарет не откажется от тебя, – продолжал Тристан. – А когда он увидит Миранду…
Когда увидит Миранду?.. Софи невольно содрогнулась. Гарет – и хрупкая малышка. Как они отнесутся друг к другу? Использует ли Гарет дочь как оружие, чтобы разлучить их с Тристаном?
– Не беспокойся, мы выдержим, – пробормотала наконец Софи и нежно поцеловала мужа в губы. – Я люблю тебя, Тристан.
Глаза его медленно закрывались, а она продолжала целовать его; внутренний голос ей подсказывал, что это, возможно, в последний раз.
Немного помедлив, Софи стала расстегивать пуговицы на рубашке мужа, но он, перехватив ее руку, прошептал:
– Они могут вернуться.
Софи взглянула на дверь. В спальне герцогини не было засова – ни снаружи, ни внутри. И если она сейчас разденет Тристана… Трудно было представить, что сделал бы Гарет, если бы снова застал их в постели.
Она вновь прижалась к мужу.
– Прости, я… я только хотела коснуться тебя.
– Знаю, любимая. Я тоже этого хочу. Безумно хочу тебя, Софи.
«Возможно, это было бы в последний раз…» – промелькнуло у нее.
– Сегодня ночью я приду к тебе, любимая. Хорошо?
Софи кивнула, опустив глаза; ее терзали угрызения совести. Тристан, казалось, понял это и снова прижал ее к себе.
– Ты моя жена, – пробормотал он. – Все еще моя…
И он был прав. В его объятиях она теряла голову – не было смысла это отрицать. Да, она ПРИНАДЛЕЖАЛА ему и, как всегда, хотела его.
Его рука скользнула ей под платье, и она тихонько застонала.
Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и рука Тристана отдернулась. На Софи же словно выплеснули ведро ледяной воды. Дрожа от страха, она встала, оправила юбку и подняла глаза.
Гарет! Ну конечно! Ее грудь пронзило сознание вины, когда она увидела его искаженное мукой лицо. Ох, она снова причинила ему боль.
А Гарет по-прежнему стоял на пороге. И казалось, его голубые глаза превратились в осколки льда. На нем был все тот же черный плащ, из-под которого виднелись поношенные грязные сапоги. Светлые волосы были растрепаны, словно он неделями не причесывался. А рука его сжимала огромный пистолет. Оружие, несущее смерть.
Позади Гарета стоял страж, которого ранее увел мистер Фиск. И у него тоже был пистолет.
Софи едва сдержала крик. Ноги ее подогнулись, и ей показалось, что она вот-вот упадет.
– Не можешь держать руки подальше от моей жены, не так ли, Уэстклиф?
Голос Гарета был спокойным, но это не обмануло Софи; выражение его лица из болезненного превратилось в убийственное. А шрам на лбу стал красным, как огонь, и, казалось, даже изогнулся от ярости.
– Она моя жена, – не повышая голоса, ответил Тристан.
Гарет изогнул бровь и, вскинув руку с пистолетом, прицелился в грудь Тристана.
– Софи, пожалуйста, отойди. Пуля из этого пистолета способна продырявить сразу двоих, и я не хотел бы, чтобы она в тебя угодила.
Эти жуткие слова привели Софи в чувство.
– Что это ты вытворяешь?! – воскликнула она, заслоняя Тристана. Бог видит, если Гарет намерен был его убить, – пусть расправится сначала с ней!