Некоторое время спустя, когда они немного пришли в себя, а действительность вернулась, до них постепенно стали доходить стук дверей, чьи-то голоса, прохлада, солнечные лучи, проникавшие в окна…
«Значит, можно на самом деле купаться в наслаждении», — подумала она.
И секс перестал быть просто сексом, смутно понял он.
Макс встрепенулся первым, возможно, по привычке: он часто занимался любовью в будуарах, где в любую минуту мог появиться разъяренный муж. И сейчас повиновался инстинкту.
Кристина подняла голову, когда он шевельнулся.
— Одновременный финиш, — пояснил он с улыбкой. — Нужно срочно повторить.
Кристина и не подозревала, что на свете может существовать столь идеальная гармония.
— Должно быть, это одно из чудес Господних.
— Так оно и есть, — кивнул Макс.
— Теперь я не шевельнусь целых десять лет, — объявила она, жмурясь от удовольствия.
Он улыбнулся.
— Я пошлю Шейле записку.
— Если только…
Макс, как человек действия, был более уверен в себе.
— Можешь делать все, что пожелаешь.
— А я думала, только мужчины могут делать все, что пожелают.
Макс пожал плечами:
— И некоторые женщины тоже.
Чмокнув ее в нос, он откатился и потянулся за полотенцем, равнодушный к загадкам пола.
Лишенная его тепла, она вздрогнула. Макс заметил это и быстро вскочил:
— Сейчас разведу огонь.
Укутав Кристину одеялом, он отдал полотенце, сунул руку между ее бедер и молниеносно вынул губку, прежде чем она успела удивиться.
— Со временем все сама усвоишь, а пока… — галантно пробормотал он и, подойдя к умывальнику, открыл дверцу внизу и избавился от губки. Потом вытерся маленьким полотенцем, бросил под умывальник и его. Очевидно, он был не только знаком, но и вполне освоился со всеми прозаическими подробностями случайных рандеву.
Он ничуть не стеснялся своей наготы, как и практических вопросов секса, и она с нескрываемым интересом новичка наблюдала за каждым его движением. И вдруг перед глазами всплыла сцена с Лулу в спальне дома Шейлы: безразличный взгляд, отсутствие всякого смущения…
Волна неловкости… отвращения к себе снова захлестнула ее. Она и в самом деле последняя в длинном списке готовых на все женщин.
Но он, словно что-то почувствовав, с улыбкой обернулся, и она без всяких видимых причин мгновенно забыла все обиды.
— Сейчас я тебя согрею, — пообещал Макс, садясь на корточки и подбрасывая дрова в камин. — Здесь достаточно топлива, чтобы поджарить оленя. Вряд ли вы устраиваете барбекю в Силезии.
Счастье Кристины было так огромно, что сейчас ей было все равно. Ну и пусть она всего лишь очередная одалиска в его гареме, пусть!
— Да и в Англии тоже, — ответила она, умирая от желания провести ладонями по его гладкой спине, снова ощутить его силу и мощь.
— Тебе бы понравилось наше ранчо в Монтане, особенно летом, когда цветут дикие розы. Они тянутся вдоль берега реки на многие мили. Ну вот, сейчас разгорится.
Он встал и отряхнул руки.
— Я никогда не была в Америке. Но столько слышала о тамошних бескрайних землях!
— Плывем со мной? Я покажу тебе Америку.
— Вот так взять и уплыть?
— Возьми мальчиков.
— Ты с ума сошел.
— Возможно.
«Наверняка», — подумал он. Разве нормальный человек пригласит женщину, которую только что встретил, и ее сыновей, которых в жизни не видел, к себе домой, в чужую для них страну?
Решив, что глоток-другой бренди успокоит его разгоряченный мозг, он шагнул к столу, взял бутылку и стаканы и понес все это к кровати.
— Еще немного тепла, миледи, — проговорил он, растягиваясь рядом, твердо решив игнорировать будоражившие душу мысли. Вытащил пробку зубами, наклонился, уронил ее на пол и, налив янтарной жидкости в стаканы, протянул Кристине один.
— Немного рановато для выпивки, не находишь? Макс удивленно поднял брови:
— Тогда не пей вообще.
Но она взяла стакан, осознав, что бренди в такой час — куда меньший грех, чем лежать в постели с мужчиной, которого впервые увидела только вчера.
— А если терзаешься угрызениями совести, — заметил он с легкой улыбкой, словно читая ее мысли, — подумай о том, что сегодня вечером мы могли бы сидеть за столом в обществе леди Моффет и слушать ее бесконечные рассуждения.
Кристина невольно улыбнулась.
— Причина вполне достаточная для того, чтобы наслаждаться твоими ласками.
— Одна из причин… — хмыкнул он, дерзко оглядывая ее поверх краев стакана.
— Одна из многих, надеюсь.
Она осторожно отпила глоточек.
— Рассчитывай на это, дорогая. Как только комната согреется. Не хочу, чтобы моя возлюбленная подхватила простуду, — объявил он, осушив стакан.
— Когда ты рядом, мне не грозит никакая простуда. Я бесстыдно пылаю, стоит тебе подойти на шаг. Ты всегда пьешь так рано?
— А ты что, моя мать?
Он вновь наполнил стакан и так же быстро выпил.
— Предпочитаю не быть твоей матерью, если понимаешь, о чем я.
Он понял и, внезапно забыв о бренди, привлеченный возможностью куда более приятного времяпрепровождения, взял у нее стакан.
— Довольно разговоров.
— Это приказ? Ты командуешь, я подчиняюсь?
— Это вопрос размера, — хмыкнул он.
— Кстати, о размерах, — пробормотала она, опуская взгляд.
— Мы готовы, — хрипловато предложил он. — Ко всему на свете.
— Даже к тому, что я тебя свяжу? — мягко осведомилась она.
— Или я — тебя, — так же мягко пообещал он. Кристина кокетливо надула губки:
— Уже в кусты? Несправедливо, ведь я никогда в жизни…
Его гримаса испугала ее.
— Не напоминай о той свинье, которую именуешь мужем!
Кристина уставилась на него, пораженная неожиданно резким тоном.
— Вряд ли ты имеешь право его упрекать.
— Надеюсь, ты его не защищаешь.
Она не защищала. Не могла.
— У тебя нет причин сердиться на меня.
А если бы и была, он, честно говоря, не стал бы этого делать.
— Ты права, — тихо признал он. — Прости меня.
— Возможно, я могла бы… — Она озорно усмехнулась. — С одним условием.
— И будешь настаивать на своем, верно? — рассмеялся он.
— Считай это жизненным уроком. И я счастлива иметь такого наставника, как ты.
«Весьма лестно», — жизнерадостно отметил он, снова возвращаясь мыслями к более заманчивым занятиям.
— В таком случае это я должен командовать.
— А сам не терпишь приказов.
— Обычно не терплю.
— А ради меня?
Нежная, но настойчивая мольба. Она пробует свое новое умение кокетничать.
Он спустился чуть ниже и долго смотрел на нее, прежде чем махнуть рукой.
— А, дьявол, почему бы нет? Но не могу гарантировать длительное послушание.
— Как только тебя свяжут, дорогой, тебе не придется ничего гарантировать.
— Боже, — простонал он, — на что я только не иду, лишь бы угодить тебе!
— Не нужно. Можешь уходить.
— Неужели ты воображаешь, будто я оставлю тебя? Или позволю тебе меня покинуть?
— Итак?
Макс подумал, что она слишком уж развеселилась, но был рад потакать ей хотя бы потому, что она невероятно нравилась ему. Такого он еще не испытывал. Нечто новое, свежее, живое… искреннее.
— Ладно, ты главная, — неохотно буркнул он.
— Лучше объясни, что сначала делать.
— Ну уж нет. Справляйся сама.
— Что же, значит, придется импровизировать.
— Интересно, как это у тебя получится, — ехидно улыбнулся он.
Макс успел выпить еще два стакана, пока она отвязывала ленты. При этом он задавался вопросом, почему вообще пошел на это, если ненавидит ограничения любого рода. Да к тому же не мог вспомнить, когда в последний раз повиновался приказам женщины.