Когда Макс попросил комнату, тощая женщина с поджатыми губами, очевидно, хозяйка, беззастенчиво оглядела парочку, прежде чем пробурчать:
— В такой час?
— Именно в такой, — холодно бросил Макс. — А если не можете мне помочь, придется найти того, кто сможет.
— Здесь никого нет, кроме меня. И не вижу никакого багажа, — презрительно добавила немолодая особа.
— Я маркиз Вейл, и будьте добры делать то, для чего вы здесь сидите.
Не ясно, что подействовало сильнее: то ли титул и нескрываемое высокомерие, то ли ледяной взгляд темных глаз, но грубиянка прикусила язык.
— Прошу прощения, милорд, — подобострастно пропела она, — но молодые парни имеют привычку вваливаться сюда в любое время дня и ночи… особенно в охотничий сезон… вместе с женщинами… э-э… определенной…
— Меня не интересуют деревенские сплетни, — оборвал Макс. — Комнату, пожалуйста, и побыстрее.
Владелица еще раз оглядела Кристину и решила, что драгоценности, сверкавшие под фраком маркиза, были такими же настоящими, как те, что переливались на ее запястьях и пальцах. Все это говорило о богатстве, и, шлюха эта женщина или нет, она, очевидно, весьма состоятельна. А аристократу, свысока цедившему слова, невозможно отказать, ссылаясь на какие-нибудь сомнительные обстоятельства.
Но, несмотря на моральные принципы, деньги оказались важнее всего.
— Я бы попросила плату вперед.
— Прежде всего покажите мне комнату, — велел Макс и, обернувшись к Кристине, пробормотал: — Подожди здесь, дорогая, я посмотрю, можно ли вообще провести здесь ночь.
Хозяйка негодующе фыркнула. И без того тонкие губы совсем вытянулись в ниточку.
— Прошу заметить, у нас заведение приличное. Еще никто не жаловался.
— Позвольте мне самому об этом судить, — обронил Макс, кивком давая знать, чтобы она шла вперед.
Когда женщина проплыла через крохотный вестибюль, он подмигнул Кристине:
— Сейчас вернусь.
Макс выбрал большую из двух предложенных комнат, радуясь про себя, что сумел найти приют в разгар охотничьего сезона.
— Нам и в самом деле повезло, дорогая, — заметил он, закрывая дверь за Кристиной. — Счастливая случайность. Секретарь лорда Пикарда отменил заказ, и только потому мы здесь.
— Нужно послать ему благодарственное письмо, — предложила она. — Анонимное, разумеется.
— Обязательно прикажу своему секретарю, как только доберемся до Минстер-Хилла.
— Ну а пока… ты весь мой.
― Глаза Макса весело сверкнули.
— Мне стоит встревожиться?
— Предпочитаю полную покорность, — горячо прошептала она.
Макс рассмеялся:
— По-моему, мы все это уже проходили раньше. Страстный, готовый на все, даже легко поддающийся убеждению, но покорный… — Он хитро усмехнулся. — Такого гарантировать не могу.
— Не важно, дорогой. Я так истосковалась, что готова вручить тебе все: силу, власть, господство надо мной — при условии, что через несколько минут я кончу.
Повернув ключ в скважине, он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кристина поспешно вытаскивает шпильки из волос. Когда она успела сбросить фрак?
— Опять мы в лихорадочной спешке? — поддел он, прислонившись к косяку.
— Совершенно верно, — кивнула она, — но ведь я честно терпела всю дорогу сюда.
— Как! Да последние пять миль я только и делал, что отбивался от тебя! И это теперь называется терпением?!
Кристина капризно повела плечиком:
— Кое-кто из охотников, остановившихся здесь, наверняка не счел бы мой пыл таким уж неприятным!
— Что ж, если сумеешь проскочить мимо меня и выбежать в коридор, у тебя будет немало возможностей проверить, — лениво протянул он.
Лицо Кристины преобразила кокетливая улыбка.
— О, как я счастлива, когда ты ревнуешь!
— Да? Только шагни к порогу, и сразу ощутишь всю меру моей ревности.
— М-м-м, — промурлыкала она, сбрасывая атласные вечерние туфельки. — До чего же восхитительно ты умеешь убеждать! Вы всегда так убедительны, милорд?
— Это зависит…
— От чего?
— От того, что ты хочешь.
— Значит, и у тебя есть определенные оговорки?
— Не столько оговорки, сколько пристрастия. Я не зоофил…
Глаза Кристины так широко раскрылись, что Макс рассмеялся, оттолкнулся от двери и пробормотал:
— Итак, ты ищешь в сексе грубой силы…
— Нет… в общем, нет, — запротестовала она, отодвигаясь, несколько встревоженная его утверждением. — Ты не так понял. Я не имела в виду…
Но она уже была прижата к столу, а он навис над ней, опаляя взглядом.
— Ты уже больше не спешишь? — едва слышно, почти издевательски осведомился он.
— Нет… то есть да, но не для того… на что ты намекал…
— Ты настолько отстала от своих приятельниц, дорогая, что понятия не имеешь, на что я намекал, — прошептал он, протягивая руку, чтобы спустить бархатную бретельку платья с ее плеча. — Я могу быть опасным.
— Неправда, — выдохнула она, но дрожащий голос противоречил словам.
— Ты ничего не знаешь обо мне, кроме того, что я могу довести тебя до оргазма столько раз, сколько захочешь, — перебил он почти нежно. — Недостаточный довод, чтобы привести меня домой к ужину. А теперь тебе захотелось грубого секса.
— Я не… вовсе…
Он спустил с ее плеча вторую бретельку.
— Что ж, может, я и соглашусь тебе услужить.
— Макс! — Едва слышный, задыхающийся протест.
— А вдруг тебе это понравится? — спросил он, легко скользя пальцем по холмикам, возвышавшимся над тугим лифом ее платья. — Может, тебе понравится, если я сорву это платье и заставлю ублажать себя?
Макс снова провел пальцем по краю низкого декольте. Шифон цвета лилового винограда, отделанный изящным серебряным бисером и черными бархатными ленточками, подхватывающий грудь и облегавший талию, казался ему особенно соблазнительным.
— Ты могла бы сойти за потаскушку в этом платье, очень дорогую потаскушку, — выдохнул он, проникнув глубже, в ложбинку между грудями. — И, ищи ты сегодня клиента, я мог бы заставить тебя сделать все, что пожелаю.
— Нет… Макс… не…
Но она уже чувствовала настойчивое биение пульса между бедер, усиливавшееся при каждом нажатии его пальцев, и, стыдясь своего безудержного желания, попыталась отстраниться.
— Прости, — обронил он, схватив ее руки и толкнув на спину, — но ты не двинешься с места.
Ей стоило потребовать, чтобы он отпустил ее, но предательское тело самым примитивным образом отзывалось на каждый звук его голоса, чувственный, сексуальный, на каждое прикосновение твердой, требовательной плоти, вжимавшейся в ее живот. Охваченная безудержным желанием, Кристина с восхитительной дрожью во всем теле гадала, что он мог бы заставить ее делать.
— А если бы я искала клиента, тогда что? — пролепетала она, чувствуя, как бедра раздвигаются, потрясенная собственным вопросом и жаркими волнами, прокатывавшимися по ее лону.
Темные глаза вдруг заблестели весельем и безошибочным обещанием наслаждения, которое она уже успела распознать.
— Скажи мне, как тебя зовут, и я решу, захочу ли платить деньги.
Кристина поколебалась. Смутная мысль, что ей придется разыгрывать куртизанку, казалась невыносимо, ужасающе безнравственной. Но он был головокружительно красив со своими черными растрепавшимися локонами, азартно блестевшими глазами, широченными плечами, заслонявшими свет, мускулистым, тренированным телом: сексуальный пират в шелковой сорочке и прекрасно сшитом вечернем костюме, красив и так невероятно волнующ, что. она вдруг услышала собственный голос:
— Я Лола. И надеюсь, что понравилась вам, потому что вы неодолимо меня влечете.
— Вернее, мои деньги, — проказливо усмехнулся он.
— Нет, совсем нет… наверное, следовало бы, но нет.
— Шлюха с сердцем из чистого золота. И твоя щелка так же щедра?
— Во всяком случае, гостеприимна, милорд. Но это решать вам.