— Скажи что-нибудь.
— Ты делаешь это с людьми или они делают это с тобой?
Наконец!
— С людьми? — я фыркаю. — Я делаю это с женщинами, которые сами того хотят.
Она идет на диалог. Есть надежда.
— Если у тебя есть добровольцы, зачем ты привел сюда меня?
— Я очень хочу делать это с тобой, — я представляю ее в нескольких позициях: на кресте, кровати и скамье...
— Ой, — я смотрю на нее. Она любопытно и медленно все рассматривает.
— Ты садист?
Черт, она видит меня!
— Я – Доминант, — сказал я очень быстро.
— Что это значит? — спросила она, я думаю - она в шоке.
— Это значит, что ты добровольно признаешь мою власть над собой. Во всем.
— Почему я должна это делать?
— Чтобы доставить мне удовольствие, ― прошептал я. Это то, что мне нужно от нее. — Иными словами, я хочу, чтобы ты хотела доставить мне удовольствие.
— Каким образом? — вздохнула она.
— У меня есть правила, и я хочу, чтобы ты их выполняла – для твоей пользы и для моего удовольствия. Если я буду тобой доволен, ты получишь награду. А если нет – накажу тебя, и ты запомнишь.
Я не могу дождаться, чтобы научить тебя. Она смотрит на подставку для тростей позади скамейки.
— А это что? — она показала вокруг себя.
— Стимулирующие средства. Награда и наказание.
— Значит, тебе приятно навязывать мне свою волю?
В самую точку, мисс Стил.
— Ты должна доверять мне и подчиняться добровольно. — Мне нужно твое разрешение, малышка, — чем ты послушнее, тем больше удовольствия я получаю – все очень просто.
— Хорошо, а что с этого буду иметь я?
— Меня, — я пожимаю плечами. Вот так, детка. Меня. Лишь меня. Но ты получишь удовольствие. Ее глаза немного расширяются, потому что она смотрит на меня в упор и молчит. Это невыносимо.
— По твоей реакции ничего не поймешь, Анастейша. Давай пойдем вниз, чтобы я собрался с мыслями. Здесь я не могу смотреть на тебя спокойно.
Я протягиваю ей руку, она нерешительно смотрит на меня. Дерьмо. Я напугал ее.
— Я не причиню тебе вреда, Анастейша.
Она берет меня за руку. Я радуюсь. Она не убежала. Я решил показать ей спальню сабмиссив.
— Давай я покажу тебе кое-что еще. — Мы идем вправо по коридору. — Твоя комната. Ты можешь украсить ее по своему вкусу.
— Моя комната? Ты хочешь, чтобы я сюда переселилась? — сказала она с недоверием. Может быть, я должен был сделать это позже.
— Не на все время. Скажем, с вечера пятницы до воскресенья. Мы можем это обсудить. Если ты захочешь, конечно.
— Я буду спать здесь?
— Да.
— Одна?
— Да. Я же говорил тебе, что всегда сплю один. Ну, если не считать того случая, когда ты напилась до бесчувствия.
— А ты где спишь?
— Моя комната внизу. Пойдем, ты, наверное, проголодалась.
— Что-то у меня аппетит пропал, — сказала она упрямо.
— Ты должна поесть, Анастейша.
Ее аппетит - одна из первых проблем, нужно будет с этим поработать, если она согласится.
Не торопи события, Грей!
— Я понимаю, что подталкиваю тебя на темный путь, Анастейша. Хорошенько подумай. Может, ты хочешь что-то спросить?
Она следует за мной вниз обратно в гостиную.
—Должно быть, у тебя есть ко мне вопросы. Ты подписала договор о неразглашении; можешь спросить меня, о чем угодно, и я отвечу.
Она должна общаться со мной, если хочет, чтобы у нас что-то получилось. На кухне я открываю холодильник и нахожу большую тарелку с сыром и виноградом. Гейл не предполагала, что у меня будет компания, так что этого недостаточно… я должен заказать что-нибудь из еды на вынос? Или, возможно, сходить с ней куда-нибудь?
Как на свидание.
Еще одно свидание.
Я не хочу, чтобы она возлагала надежды на подобные вещи.
Я не хожу на свидания.
Разве, что только с ней…
Эта мысль раздражает. Есть свежий багет в корзине для хлеба. Хлеб с сыром должны сработать. Кроме того, она сказала, что не голодна.
—Сядь. — Я указываю на один из барных стульев, и Ана садится, и теперь наши глаза на одном уровне.
—Ты упоминал о каких-то бумагах, — говорит она.
—Да.
—Что за бумаги?
—Кроме договора о неразглашении, существует контракт, в котором говорится, что мы будем делать, а что нет. Я должен знать твои пределы допустимого, а ты мои. Все будет по обоюдному согласию, Анастейша.
—А если я не соглашусь?
Дерьмо.
—Ничего страшного, — вру я.
—Но у нас не будет отношений?
—Нет.
—Почему?
— Потому, что это единственные отношения, которые меня интересуют.
—Почему?
— Так я устроен.
—А почему ты стал таким?
—Почему люди такие, а не иные? Это один из тех вопросов, на которые трудно ответить. Почему кто-то любит сыр, а кто-то нет? Миссис Джонс — моя домработница — оставила это на поздний ужин. — Я ставлю тарелку перед ней.
—И какие твои правила я должна соблюдать?
—Они у меня записаны. Мы обсудим их, когда поедим.
—Я на самом деле не голодна, — шепчет она.
— Все равно поешь.
Она смотрит на меня с вызовом.
—Хочешь еще вина? — спрашиваю её, как мирную жертву.
—Да, пожалуйста.
Я наполняю её бокал вином и сажусь перед ней.
—Заставь себя есть, Анастейша.
Она берет несколько виноградин.
И это все? Это все, что ты будешь есть?
—И давно это у тебя?
—Да.
— А легко ли найти женщин, которые хотят это делать?
Ох, если бы ты только знала.
—Ты не поверишь. — Искажаясь, говорю я.
—Тогда почему я? Я правда не понимаю. — Она совершенно озадачена.
Малышка, ты прекрасна. Почему бы мне не захотеть делать этой с тобой?
—Анастейша, я же говорил, в тебе что-то есть. Я не могу оставить тебя в покое. Я лечу к тебе, как мотылек на пламя. Я хочу тебя очень сильно, особенно сейчас, когда ты снова кусаешь свою губу.
—По-моему, все наоборот. — Говорит она тихо, и это признание тревожит.
—Ешь! — Приказываю я, чтобы сменить тему.
—Нет. Я еще пока ничего не подписывала и буду делать что хочу, если ты не возражаешь.
Ох…её умный ротик.
—Как пожелаете, мисс Стил. — Я скрываю свою ухмылку.
—И сколько было этих женщин? — спрашивает она, закидывая виноградину в рот.
—Пятнадцать. — Я должен отвести взгляд.
—И долго это тянулось?
—С некоторыми — долго.
—Кто-нибудь серьезно пострадал?
—Да.
—Сильно?
—Нет.
Дон была в порядке, разве что немного потрясена опытом. И, если честно, я тоже.
—Ты будешь делать мне больно?
—Что ты имеешь в виду?
—Физически. Ты будешь меня бить?
Только столько, сколько ты сможешь вынести.
—Я буду наказывать тебя, когда потребуется, и это будет болезненно.
К примеру, когда ты напьешься и подвергнешь себя риску.
—А тебя когда-нибудь били? — спрашивает она.
—Да.
Много, много раз. Элена была чертовски дружелюбна с тростью. Это было единственное прикосновение, которое я мог терпеть.
Её глаза расширяются, она кладет недоеденный виноград обратно на тарелку и делает глоток вина. Её отсутствие аппетита раздражает и взвинчивает меня. Может быть, мне просто следует стиснуть зубы и показать ей правила?
—Давай обсудим это в моем кабинете. Я хочу тебе кое-что показать.
Она следует за мной и садится в кожаное кресло перед моим столом, а я опираюсь на него, сложив руки на груди. Это то, что она хочет знать. Это прекрасно, что она заинтересовалась — она еще не сбежала. Из контракта, лежащего на моем столе, я взял одну страницу и передал ей.
—Это правила. Их можно менять. Они входят в контракт, который мы заключим. Прочти их, и давай обсудим.
Её глаза сканируют страницу.