— Но вы очень властный человек.
— Я привык, чтобы мне подчинялись, Анастейша. Во всем.
— Не сомневаюсь. — Бормочет она, а затем спрашивает, почему я не предложил ей называть себя по имени.
Что?
И тут я вспомнил, как она произнесла мое имя в лифте, когда покидала мой офис — и как мое имя звучало, из её умного ротика. Неужели она видит меня насквозь? Она намеренно противится мне? Я говорю ей, что никто не зовет меня Кристианом, не считая моей семьи.
Я даже не знаю мое ли это настоящее имя.
Не надо об этом, Грей.
Я меняю тему. Я хочу знать больше о ней.
— Вы единственный ребенок в семье?
Несколько раз она растерянно моргает, взмахивая своими ресницами, прежде чем отвечает положительно.
— Расскажите мне о своих родителях.
Она закатывает глаза, и я перебарываю желание отругать её.
— Моя мать живет в Джорджии со своим новым мужем, Бобом. Отчим - в Монтесано.
Конечно, я уже все это знаю из досье, которое предоставил мне Уэлч, но важно услышать это от неё.
Её губы смягчаются в любящей улыбке, когда она упоминает своего отчима.
— А отец? — спрашиваю я.
— Мой отец умер, когда я была совсем маленькой.
В один момент я катапультировался в свои кошмары, глядя на распростертое тело на грязном полу.
— Извините. — Бормочу я.
— Я его совсем не помню. — Говорит она, перенося меня обратно в настоящее. Она выражается ясно и ярко, и я понимаю, что Рэймонд Стил был хорошим отцом для этой девушки. А вот отношение её матери к ней — остается лишь гадать.
— А потом ваша мать вышла замуж во второй раз?
Она горько смеется.
— Можно сказать и так. — Но она не уточняет. Она одна из немногих женщин, которых я встречал, что могут сидеть в тишине. Это здорово, но это не то, что я хочу от неё в данный момент.
— Вы не любите рассказывать о себе?
— Вы тоже. — Парирует она.
Ох, мисс Стил. Игра началась.
И я с большим удовольствием и ухмылкой напоминаю ей, что она уже брала у меня интервью.
— Я могу вспомнить некоторые вполне интимные вопросы.
Да. Ты спрашивала меня, не гей ли я.
Мое заявление о её некорректном вопросе возымело желаемый эффект, и она смущается. Она начинает мямлить о себе и некоторых вещах. Её мать неисправимый романтик. Как я понимаю, не смотря на четвертый брак, она полагается на надежду, а не на опыт. Она такая же, как и её мать? Я не могу заставить себя спросить её. Если она скажет «да» — то, у меня нет ни единого шанса. А я не хочу, чтобы это интервью закончилось. Оно мне слишком нравится.
Я спрашиваю её об отчиме, и она подтверждает мою догадку. Очевидно, она любит его. Её лицо светится, стоит ей упомянуть о нем: о его работе (он плотник), о его хобби (Европейский футбол и рыбалка). Она предпочла жить с ним, когда мать вышла замуж в третий раз.
Интересно.
Она расправляет свои плечи.
— Расскажите мне о своих родителях. — Требует она, в попытке отвлечь внимание от своей семьи. Я не люблю говорить о своей семье, поэтому даю ей голые факты.
— Мой отец – адвокат, моя мать – детский врач. Они живут в Сиэтле.
— А что делают ваши брат с сестрой?
Она хочет поговорить об этом? Я коротко отвечаю ей, что Элиот работает в строительстве, а Миа учится в кулинарной школе в Париже.
Она слушает, причем увлеченно.
— Я слышала, что Париж чудесный город. — Мечтательно говорит она.
— Да, очень красивый. Вы там были?
— Я никогда не была за границей. — С оттенком сожаления интонация падает в ее голосе. Я мог бы отвезти её туда.
— А хотели бы поехать?
Сначала Кабо, потом Париж? Возьми себя в руки, Грей.
— В Париж? Конечно. Но мне больше хочется в Англию.
Её лицо загорается от восторга. Мисс Стил хочет путешествовать. Но почему Англия? Я спрашиваю её.
— Это родина Шекспира, Остен, сестер Бронте, Томаса Гарди. Я бы хотела посмотреть на те места, где были написаны эти чудесные книги. — Очевидно, что это её первая любовь.
Книги.
Почти тоже самое она сказала вчера в Клейтонсе. Это означает, что я соревнуюсь с Дарси, Рочестером и Энджелом Клером: невозможными романтическими героями. Вот доказательство, которое мне было нужно. Она неисправимый романтик, как и её мать—поэтому у нас с ней ничего не получится. Чтобы досыпать соли на рану, она смотрит на часы. Она закончила.
Я проиграл эту сделку.
— Мне пора. Я должна готовиться к экзаменам. — Говорит она.
Я предлагаю проводить её до машины подруги, это означает, что у меня будет время положить конец этой сделке.
Но должен ли я?
— Спасибо за чай, мистер Грей. — Говорит она.
— Не за что, Анастейша. Мне было очень приятно. — Как только я произнес эти слова, я понял, что последние двадцать минут были…приятными. Одариваю ее своей самой ослепительной улыбкой, которая гарантирует обезоружить, и предлагаю ей свою руку.
— Идемте. — Говорю я. Она берет меня за руку, и, пока мы идем обратно к «Хитман», я никак не могу осознать, как приятно мне держать её за руку.
Может быть, у нас что-нибудь получится.
— Вы всегда носите джинсы? — спрашиваю я.
— Почти. — Говорит она, и это второй её выстрел: неисправимый романтик, которые носит только джинсы. Я предпочитаю своих женщин в платьях. Мне нравится то, как они легкодоступны.
—А у вас есть девушка? — спрашивает она ни с того, ни с сего, и это третий выстрел. Я выхожу из этой зарождающей сделки. Она хочет романтики, а я не могу предложить ей это.
—Нет, Анастейша. Девушки у меня нет и быть не может.
Пораженная, с хмурым видом, она резко поворачивается и спотыкается на дороге.
—Черт, Ана! — кричу я, дергая её на себя, чтобы она не упала под идиота велосипедиста, который летит в неправильном направлении вверх по улице.
Внезапно, она уже в моих руках, сжимает мои бицепсы, глядит на меня. В глазах испуг, и впервые я замечаю темное кольцо синего цвета, обвивающее её радужки; они красивые, а вблизи еще краси́вее. Её зрачки расширяются, и я буквально могу потеряться в её глазах и никогда не вернуться. Она делает глубокий вдох.
—Ты в порядке? — Мой голос звучит чуждо и отдаленно, я понимаю, что она касается меня, но сейчас меня это не волнует. Пальцами поглаживаю её щеку. Её кожа нежная и гладкая, а, когда опускаю свой большой палец к её нижней губе, у меня перехватывает дыхание. Её тело прижимается ко мне, и ощущение её груди и тепла, даже через рубашку, возбуждает. От неё исходит свежий и чистый аромат, который напоминает мне яблоневый сад моего деда. Закрыв глаза, я вдыхаю его, оставляя в своей памяти. Когда открываю их, она продолжает глядеть на меня, прося, умоляя, её взгляд опускается на мой рот.
Черт. Она хочет, чтобы я поцеловал её.
И я этого хочу тоже. Всего лишь раз. Её губы приоткрылись, они готовы и ждут. Её рот такой манящий под моим пальцем.
Нет. Нет. Нет. Не делай этого, Грей.
Эта девушка не для тебя.
Она хочет сердечки и цветочки, а ты не занимаешься этой херней.
Я закрываю глаза, чтобы не видеть её и бороться с искушением, и, когда снова их открываю, решение уже принято.
— Анастейша, — шепчу я. — Держись от меня подальше. Я не тот, кто тебе нужен.
Маленькая галочка образовалась между её бровей, и, кажется, она перестала дышать.
— Дыши, Анастейша, дыши.
Я должен дать ей уйти, пока не совершил какую-нибудь глупость, но я удивлен своему нежеланию. Я хочу удерживать её чуть дольше.
— Я сейчас поставлю тебя на ноги и отпущу. — Я делаю шаг назад, и она поняла, что держится за меня, однако странно, я не чувствую никакого облегчения. Я кладу руки ей на плечи, убеждаясь, что она может стоять. Она выглядит униженно. Она огорчена моим отказом.
Черт. Я не хотел тебя обидеть.
—Ясно. — Говорит она, разочарование звучит в её прерывающемся голосе. Она формальна и далека, но стоит в ожидании. — Спасибо. — Добавила она.