– Меня жутко пугают хлысты и плетки в твоей игровой комнате. Мне не хочется, чтобы ты опробовал их на мне.
Помню, как Флинн был поражен ее смелостью, что она не сбежала от меня со всех ног, когда впервые увидела мою игровую.
– Ладно, договорились: никаких плеток и хлыстов, а также ремня.
В любом случае, я никогда не смогу себе позволить снова использовать ремень.
– Ты пытаешься заново определить жесткие рамки? – озадаченно спрашивает она.
– Не совсем. Я просто пытаюсь понять, что тебе нравится, а что нет.
– Самое главное, Кристиан, мне трудно примириться с тем, что ты с удовольствием причиняешь мне боль. А еще, мысль о том, что ты будешь это делать, потому что я выйду за какую-то условную случайную черту.
Она думает, что я садист… Черт… Мне и возразить нечего.
– Но она не случайная; правила у нас записаны.
Я думал, что упростил эту задачу. Я написал, что мне не нравится. Вот в этом прелесть контрактных отношений. Я не беру ничего с «потолка».
– Мне не нужен набор правил. – она совсем не готова подчиняться.
– Вообще? Никаких?
Может быть, всего лишь несколько наиболее важных из них? Я не могу позволить ей прикасаться к себе. Это мое табу для всех окружающих.
– Никаких. – Она решительно качает головой.
Дерьмо. Придется мне, как-то по-другому, решать эту проблему. Она не знает причину. Может, если я ей расскажу, она с пониманием отнесется к моему страху чужих прикосновений?
Хорошо, а теперь вопрос на миллион долларов.
– А если я тебя отшлепаю? Не будешь возражать? – Думаю, это то, что нас объединяет. Мне кажется, что ей нравится, когда я ее шлепаю. По крайней мере, она позволила мне сделать это дважды.
– Чем отшлепаешь?
– Вот чем. – Я поднимаю свою ладонь.
Думаю, что с ее дерзким ротиком, хорошая порка ей никогда не помешает.
– Пожалуй, не буду, – отвечает она.
Слава Богу темно, иначе она получила бы инсульт от моей широченной улыбки, когда я услышал этот ответ.
– Особенно, если с теми серебряными шариками… – продолжила она. О да, я очень рад, что ей понравились вагинальные шарики. Это отличная тренировка для ее интимных мышц, к тому же, они на нас обоих действуют возбуждающе.
– Что ж, тогда было забавно, – сказал я с улыбкой.
– Тогда было хорошо, – шепчет она. Да, я люблю задавать тебе хорошую трепку, детка. Это так меня заводит.
– Так ты можешь вытерпеть чуточку боли?
– Да, пожалуй.
Видишь, у нас много общего, раз ты сейчас спокойно сидишь и разговариваешь со мной на эту тему. Боль – это сильный афродизиак, как только ты научишься впитывать и направлять ее. Я думаю, что у тебя все получится.
Я уверен, что она с удовольствием разрешит мне делать с ней разные вещи. Для этого ей нужно освободить свой разум и довериться мне, в этом весь смысл. Если она даст мне второй шанс, я буду двигаться постепенно, чтобы получить ее доверие.
Я искренне верю, что Ане, в будущем, ванили будет не достаточно. Потому что в ней есть авантюрная жилка, она поразила меня своим высоким либидо. Поэтому мы такая хорошая пара, и может быть, поэтому я так сглупил в тот раз.
До той ужасной ночи, она соглашалась на все, что я ей предлагал. А когда она попросила меня выпороть ее, я подумал, что она готова, что она понимает, что боль может принести больше удовольствия, но я ошибался.
Я понял, какой боли она боится. Я больше никогда не посмею так к ней прикоснуться, даже если она сама попросит. Я не могу так рисковать, учитывая, что она может забыть стоп-слово.
– Анастейша, я хочу начать все сначала. Остановимся пока на ванильных радостях. Может быть, потом, когда ты начнешь больше мне доверять, тогда мы выйдем на более высокий уровень общения, шагнем вперед и станем делать кое-какие вещи, которые нравятся мне.
Она смотрит на меня и молчит. Мне сложно говорить в темноте, потому что не вижу ее лица. Вдруг она сидит в ужасе, хотя я надеюсь, что она позитивно реагирует на мои слова. Думаю, что она не станет отрицать, что у нас был фантастический секс. И мы могли бы продолжить получать этот большой общий опыт.
– Как же наказания?
– Никаких наказаний. – я киваю, в подтверждении своих слов. – Никаких. – Говорю я ей непреклонно.
Если это то, что она хочет услышать, и это даст мне гарантии, что я получу ее обратно, то я готов на все. Я не могу сказать, что это будет легко для меня, но мне придется адаптироваться.
– А правила?
– Никаких правил. – по крайней мере, никаких формальностей. Я все равно найду способ держать все под контролем, а ее под своей защитой, и ей не обязательно об этом знать.
– Вообще никаких? Но тебе ведь нужны правила.
Если она сейчас скажет, что у меня есть свои потребности, тогда она будет Эленой номер два. Кстати говоря, кто бы точно не одобрил того, что я здесь делаю, так это она. Но я докажу, что они обе не правы. Я смогу справиться с этим.
– Ты нужна мне еще больше, чем они, Анастейша. Последние дни показались мне адом на земле. Моя интуиция, мой здравый смысл убеждали меня, что я должен тебя отпустить, что я не заслуживаю твоего внимания. Те снимки, которые сделал парень… Мне стало ясно, какой он тебя видит. Ты выглядишь на них беззаботной и красивой. Ты и сейчас красивая, но я вижу твою боль. Мне тяжело осознавать, что я стал виновником этой боли… Да, я эгоист. Я захотел тебя мгновенно, в тот момент, когда ты рухнула на пороге моего кабинета. Ты необыкновенная, честная, добрая, сильная, остроумная, соблазнительно невинная. Твои достоинства можно перечислять бесконечно. Я обожаю тебя. Хочу тебя. И мысль о том, что ты будешь с кем-то другим, словно нож ранит мою темную душу.
Вот и все... Я сказал ей о своих чувствах. Это было нелегко, но я должен заставить ее понять, что она значит для меня. Теперь ей решать: казнить или помиловать…
– Кристиан, почему ты считаешь, что у тебя темная душа? Я бы никогда так не сказала. Печальная, да, возможно… но ты хороший! Я вижу это… ты великодушный, щедрый, добрый и ты мне никогда не лгал. Я не сильно страдала в тот раз от боли. Просто минувшая суббота стала для меня шоком. Или пробуждением, моментом истины. Я поняла, что ты жалел меня, что я не смогла быть такой, какой ты хотел меня видеть. Потом я ушла и вскоре осознала, что физическая боль, которую ты мне причинил, не идет ни в какое сравнение с болью потери, если мы расстанемся. Я хочу тебе нравиться, но это трудно.
– Ты мне очень нравишься, – шепчу я. – Сколько раз я должен повторять это?
Я никогда ни от кого не получал столько энергии и эмоций, как от тебя, детка.
– Мне сложно понять, о чем ты думаешь. Иногда ты такой замкнутый… как островное государство. Ты меня пугаешь. Вот почему я молчу. Потому что не знаю, какое настроение будет у тебя в следующий момент. За наносекунду оно переносится с севера на юг и обратно. Это сбивает меня с толку. И ты не позволяешь прикоснуться к тебе, а мне так хочется показать, как сильно я тебя люблю.
Это именно то, о чем сказал мне Флинн, в этом была вся причина. Черт, этот парень знает, о чем говорит.
Вдруг, она отстегивает ремень безопасности, и забирается ко мне на колени. Она обхватила ладонями мою голову, чтобы взглянуть мне прямо в глаза…
О Господи.
– Я люблю тебя, Кристиан Грей. – шепчет она. – Ты готов пойти на это ради меня. Я не заслуживаю такой жертвы, и мне очень жаль, что я не могу делать все эти штуки. Ну, может, со временем, я не знаю… однако я принимаю твое предложение, да, принимаю. Где я должна поставить свою подпись?
– Ох, Ана!
Это единственное, что я смог сказать. Я не верю, что это происходит наяву. Я вернул ее обратно! Она снова сказала, что любит меня, и я готов принять эти чувства, было бы хуже, если бы она больше не испытывала этого ко мне. Она сказала «да»! Я обнимаю ее и прижимаю к себе.
Прости меня за все, что я натворил. Я не заслуживаю тебя, детка, но я не боюсь быть счастливым, когда теперь ты рядом со мной. У меня появился шанс, чтобы начать все сначала, в этот раз я не облажаюсь. Я вижу, как свет проникает обратно в мою жизнь.