Тем временем наступила весна. Раненых в госпитале прибавлялось с каждым днём, и после обеда на практическом занятии со студентами дежурила не только Этвуд, но и Кэмпбелл, помогая целителям. Ричард в первый раз видел Кэмпбелла за работой, а не в аудитории, среди множества схем и таблиц, и должен был признать, что он хорош. Гораздо лучше Этвуд, которую до сих пор Ричард считал эталоном целителя-практика. Кэмпбелл не задавал лишних вопросов и почти не смотрел в истории пациентов. Казалось, ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что именно случилось с его новым подопечным, секунды на принятие решения, а дальше он просто молниеносно накладывал одно благословение за другим, словно сила духа в его теле была бесконечной. Столкнувшись с порчей, подобной той, с какой работал Ричард уже пятнадцать минут, Кэмпбелл её за секунду играючи, как рукой смахнул, словно это был не сгусток тёмной материи, прицепившийся к духовному телу и высасывающий из него жизнь и здоровье, а обычная дорожная пыль или надоедливая муха.
— Говорят, пятнадцать лет назад, во времена предыдущей войны с отступниками, он был на передовой в первых рядах на протяжении всего времени, — шепнул Кристофер, который тоже краем глаза косился на Кэмпбелла. — Вытаскивал с того света тех, кого едва ли не на куски разорвало запрещённой магией. После войны о нём долго ничего не было слышно, а несколько лет назад, когда начал развиваться новый конфликт, его каким-то образом отыскали и уговорили вернуться если не в армию, то хотя бы в академию и занять профессорскую должность.
— То есть он герой войны? — спросил Ричард.
— Что-то вроде того, — сказал Кристофер, но не успел объяснить дальше, потому что в это же время Кэмпбелл рявкнул так, что стёкла задрожали:
— Ложись!
То, что случилось дальше, Ричард запомнил урывками, и только потом понял, что стёкла дрожали не от силы голоса Кэмпбелла, а из-за силы проклятия, наложенного на одного из раненых рыцарей. Кто-то из целителей поставил неверный диагноз, и в отделение со сравнительно неопасными порчами привезли рыцаря с проклятием отложенного действия. Отступники напитали его тело магией, буквально превратив в бомбу с развитой цепной реакцией, которая при взрыве могла заразить всех, кого не убьёт, превратив в точно такие же бомбы. Ричард, как и многие, только успел обернуться на окрик Кэмпбелла и увидеть, как весь свет в помещении госпиталя молниеносно словно всасывается в тело рыцаря, а затем оно вдруг разорвалось на куски, полетевшие во все стороны чёрными брызгами. Одновременно с этим сквозь тело Ричарда словно прошла волна жара, и на много метров вокруг него пространство вспыхнуло тысячами ярких льдистых искр. Тьма, вырвавшаяся на волю при столкновении с этими искрами шипела и распадалась, не оставляя после себя ни следа.
Сразу же следом послышались крики, поднялась суматоха, и была объявлена эвакуация. Не пострадавшие целители выносили раненых на носилках в другие помещения. Те, кто был заражён, перемещались на карантин, где ими занимались более могущественные и квалифицированные целители, которым было под силу распутать клубок проклятия и остановить цепную реакцию. Этвуд собирала не пострадавших студентов, в то время как Кэмпбелл оказывал помощь тем, кто попал под удар. Следом появились маги. Разбившись на группы по пять человек, они создавали магические круги для наложения чар рассеивания, чтобы уничтожить в помещении те сгустки тьмы, что ещё остались на стенах и трёх погибших от взрыва.
— Что это было? — спросил Кристофер, когда они выбрались наружу.
— Не знаю, — скорее автоматически, чем осознанно ответил Ричард, который даже не сумел понять смысл вопроса друга. Что было что? Взрыв? Серебристые искры, как тысяча мелких льдинок? Ричард сам был не уверен в том, что случилось, и ему было нужно время на анализ случившегося.
А вечером его подкараулил Кэмпбелл, грубо схватил за руку и затащил в пустую аудиторию, где обычно у них проходили лекции.
— Не приведи Бог, — тихо прошипел он. — Не приведи Бог вам кому-нибудь рассказать о том, что сегодня произошло, и что вы сделали.
— Я ничего не… — попытался возразить Ричард, инстинктивно напуганный внезапным появлением профессора. Он попытался осторожно освободить свою руку, но Кэмпбелл только сильнее сжал предплечье и встряхнул Ричарда.
— Вы отлично знаете, что вы сделали. Вы можете солгать мне или кому угодно другому, но не себе, — Кэмпбелл говорил предельно тихо, но яростно, отчего сразу становилось ясно, что он крайне зол. До сих пор Ричарду ещё ни разу не удавалось настолько вывести его из себя. — Кто бы ни задал вам этот вопрос, как бы сильно вам ни хотелось похвастаться кому-то во всех подробностях, и как бы вы сейчас собой ни гордились за спасение людей, запомните мои слова: сегодня вы не делали ничего необычного и не знаете, почему проклятие рассеялось. А если развяжете свой язык, помяните моё слово, вы умрёте. И не смейте с этого дня применять ничего, кроме тех благословений, которым вас обучают в академии. А если почувствуете странный порыв — гасите, не щадя.
Второй семестр. Часть 2
Для сдачи второго зачёта их снова привезли в госпиталь. На теоретической части предстояло пройти собеседование у дежурных целителей, чтобы подтвердить свою квалификацию. А на практической — вылечить пациентов.
— У тебя всё получится, не волнуйся, — подбадривал Ричарда Кристофер.
— У меня точно получится снять порчу, но не убрать её последствия, — мрачно откликнулся Ричард.
— Всё равно суммарный балл будет проходным, — пожал плечами Кристофер.
Как и в прошлый раз, на зачёте присутствовали и Этвуд, и Кэмпбелл. Сейчас Этвуд распределяла студентов по группам и формировала списки, в то время как Кэмпбелл стоял в стороне и что-то обсуждал с дежурными целителями.
— Ты стал часто за ним наблюдать, — заметил Кристофер.
— За кем? — не понял Ричард.
— За Кэмпбеллом, — и он указал в его сторону кивком головы. — У вас с ним опять что-то произошло?
— Ничего нового. Всё как обычно, — покачал головой Ричард. Он ещё не знал как относиться к предупреждению Кэмпбелла, и входили в «никому не говорить» и Кристофер с Джеймсом. А ещё ему было непонятно, что такого особенного в том, что у него выходит инстинктивно выполнять не существовавшие до сих пор благословения. Ведь когда-то давно и тех, что использовали они, не существовало, но однажды кто-то их просто изобрёл и впервые применил. — Просто думаю о его технике исполнения благословений.
— Да, он хорош, — согласился Кристофер и тоже внимательнее присмотрелся с Кэмпбеллу. — Честно говоря, мне бы хотелось, чтобы именно он обучал нас практике, а Этвуд взяла бы теорию.
На устном собеседовании Ричарду не повезло: попалась пара вопросов по базовым основам, в которых он по-прежнему плавал. Зато практическое задание было лёгким: ему предстояло снять «молодую» порчу, прицепившуюся к предплечью паладина. Удалив все корни и ядро, Ричард осмотрел рану и улыбнулся: он не мог, как остальные, исцелить её одним касанием, но всё-таки рана была довольно простой, так что он вполне мог справиться при помощи слабых благословений в три подхода. Так он и поступил. Конечно, Этвуд снизила ему балл «за медлительность и неверно выбранную тактику лечения», однако зачёт приняла. Но Кэмпбелл как будто даже одобрительно кивнул, когда их с Ричардом взгляды встретились. И если это было действительно так, то это был первый раз на памяти Ричарда, когда Кэмпбелл его похвалил.
Учебный год заканчивался так же, как и начинался: в главном зале. Как и в прошлый раз ректор и деканы поздравили всех с успешно сданными зачётами, а выпускников — с итоговым экзаменом. На церемонии вручения дипломов Ричард стоял рядом с Кристофером и Джеймсом и, наблюдая за Хеленой, получившей свой диплом из рук ректора под аплодисменты, думал о том, что на этот раз не чувствовал себя в зале самозванцем.
— Какие планы на лето? — тихо спросил Джеймс, стараясь, чтобы профессора не заметили посторонних разговоров.