Ричард заглянул в газету и побледнел. На чёрно-белой фотографии, напечатанной много лет назад, улыбались молодой профессор Кэмпбелл и… как будто сам Ричард. Вот только глаза у него здесь были не светлыми, а тёмными.
— Вы совершенно точно с ним родственники, — пробормотал Джеймс. — Твоя мать случайно не Кэмпбелл в девичестве?
Ричард покачал головой.
— Не знаю, — прошептал он.
— Надо найти, — тут же решил Джеймс. — Ты знаешь, сколько ей лет? Здесь есть выпускные альбомы академии, мы можем поискать её там. А ещё должен быть Студенческий обозреватель, где пишут всякие слухи. Ладно, разделимся: я займусь этим, а ты пока дальше просматривай газеты.
Ричард кивнул.
Он листал газеты одну за другой. Почти каждый выпуск был богат на хвалебные оды Кэмпбеллам, которых называли «имперским знаменем победы» и восславляли, как героев, ведущих империю к победе. По окончанию войны они даже были приглашены к императору и лично пожали ему руку, что было запечатлено на фотографии. Так продолжалось до тех пор, пока Ричард не наткнулся на новый заголовок: «Загадочные способности героя войны Салливана Кэмпбелла вызвали подозрение в столице. Какой ценой получена победа?» И следом в каждая газета пестрела всё более сенсационными заголовками о том, какой комитет и какие проверки провёл, какие новые вопросы возникли к Салливану Кэмпбеллу. Досталось при этих проверках и профессору Кэмпбеллу, но его привлечь не удалось. За Салливана же взялись серьезно. Наконец, в выпуски пятнадцатилетней давности Ричард прочитал заголовок: «Салливан Кэмпбелл приговорён к сожжению за измену святым канонам. Герой войны оказался отступником». На спине Ричарда выступил холодный пот. Измождённый человек на фотографии мало походил на того улыбающегося целителя, которого он увидел в самом начале поисков.
— Благодаря успешному расследованию, проведённому союзом лорда Альфреда Грэя и барона Михаэля Андерсона, опасный рецидивист, не признающий преступности отказа от канонов, Салливан Кэмпбелл выведен на чистую воду. Напомним, что о странностях впервые сообщил барон Андерсон, бывший в те времена лучшим другом Салливана Кэмпбелла. «Я много раз призывал его отказаться от преступных практик, взывал к его чести целителя, но безуспешно, — вспоминает барон Андерсон. — Салли как будто не слышал меня, полностью погружённый в любование своей преступной мощью. Однажды я понял, что потерял его. Что тёмные помыслы окончательно поглотили моего друга. Вы знаете, это очень сложно: доносить на того, кого ты любишь, как родного брата. Но, во имя закона и нашей безопасности, я должен был. Ведь сегодня он извращает святой дар, а завтра — принесёт кровавые жертвы», — прочитал Ричард, холодея. Андерсон и Кэмпбелл были лучшими друзьями. Прямо как они с Кристофером.
«Казнь отступника назначена на утро. Честь опустить факел в костёр предоставлена лорду Альфреду Грэю», — на обложке следующей газеты это был единственный заголовок. И фотография во всю полосу, на которой Салливан Кэмпбелл был привязан к шесту посреди огромного костра. Рядом стоял лорд Грэй с зажённым факелом и уверенно смотрел в камеру.
Ричард почувствовал, как у него кружится голова. Он рывком перевернул ворох газет, желая оставить фотографию и воспоминания об этом как можно дальше.
«Драка во дворце императора: лорд Себастьян Кэмпбелл разбил лицо барону Михаэлю Андерсону. Лорд Кэмпбелл лишен всех наград и званий».
Ричард отшвырнул от себя подшивку: слишком много Кэмпбеллов. К горлу подступала тошнота, виски сдавило, как обручем.
— Эй, ты в порядке? — Джеймс подхватил съезжающего со стула Ричарда. — Держись.
Джеймс помог Ричарду подняться и вывел его на улицу.
— Я тоже не нашёл ничего хорошего, — кисло признался он, когда Ричард немного пришёл в себя. — Твоя мать и Салливан Кэмпбелл были парой в академии. Два блестящих целителя, которые всегда работают вместе. Но она уже была обручена на тот момент с будущим лордом Грэем, так что шансов у них не было. Но после того, как Кэмпбеллы стали героями войны, Флетчеры — семья твоей матери — заговорили о том, что лорд Грэй недостаточно хорош для их дочери, ведь Кэмпбеллы не имели высоких регалий в целительстве, но смогли выслужиться, в то время как лорд Грэй отсиживался в тылу, — Джеймс обречённо посмотрел на Ричарда. — А незадолго до твоего рождения Салливан Кэмпбелл был в столице и виделся с твоей матерью. Их заметили, и был грандиозный скандал. В официальной прессе об этом, конечно, не писали, поскольку Кэмпбелл тогда ещё был героем, но газетки поменьше перемыли ему все кости. Ему, твоей матери и твоему… лорду Грэю.
— Думаешь, лорд Грэй не мой отец? — прямо спросил Ричард.
— Я не знаю, — раздосадовано ответил Джеймс. — Не делай меня тем, кто первым это тебе скажет. Каким бы лорд Грэй ни был, я понимаю, что это твоя семья и… тебе сейчас, должно быть, совсем паршиво.
— Прости, — Ричард примирительно положил руку на плечо друга. Ему самому не хотелось и дальше сегодня это обсуждать. — Просто слишком много информации разом. Мне надо подумать, чтобы во всём разобраться.
— Пойдём в парк? — предложил Джеймс. — Пропустим обед в академии, сходим в одно кафе, оно мне нравится. А уже оттуда рванём по делам. Ты в госпиталь, а я — в портовый пункт.
***
На следующий день Ричард увидел, как за завтраком Андерсон подозвал к себе Кристофера и завёл с ним о чём-то разговор. В какой-то момент они оба обернулись к Ричарду, и Андерсон лучезарно ему улыбнулся.
— Какого черта происходит? — мрачно спросил Джеймс, тоже заметивший этот манёвр.
— Не знаю, — честно ответил Ричард. — Но не думаю, что что-то хорошее. Собираться на чердаке больше нельзя.
Джеймс согласно кивнул.
— Поищем новое место.
Тем временем приближалось время сдачи квалификационной и экзамена, о чём Кэмпбелл напоминал каждый день. Постепенно утренние лекции начали превращаться в бесконечную репетицию экзамена. Профессор то и дело устраивал кому-нибудь допрос по одному из билетов, выявляя пробелы в знаниях, ругался, рекомендовал литературу, а затем выбирал себе новую жертву.
Через неделю к Ричарду подошёл Кристофер.
— Нам надо поговорить, встретимся вечером на чердаке, — тихо сказал он. — Только без свидетелей. И не говори ничего Джеймсу.
***
— Он точно что-то задумал, — нахмурился Джеймс, которому Ричард конечно же всё рассказал. — Не думал, что это скажу, но лучше бы тебе туда не ходить.
— Не доверяешь Кристоферу? — слабо улыбнулся Ричард, хотя у самого на душе кошки скребли, а воображение рисовало картину, как Кристофер поджигает факелом костёр, в центре которого к шесту привязан Ричард.
— Расскажешь Кэмпбеллу? — спросил Джеймс.
Ричард покачал головой.
— Сам справлюсь.
Джеймс недоверчиво хмыкнул.
— Один ты туда всё равно не пойдёшь. Если хочешь с ним встретиться, то я тебя одного не оставлю. Вспомни сам: Кэмпбелл сказал тебе всегда быть с кем-нибудь. Вот ты и будешь со мной.
— Только Максимилиану не говори, — тут же попросил Ричард.
— И в мыслях не было, — мрачно откликнулся Джеймс. — У него своих проблем хватает, не надо, чтобы он ещё и в наши дела оказался впутан.
Тем вечером Ричард так и не смог уснуть, поэтому в полночь собрал свои вещи и отправился наверх. Открыв дверь чердачной комнаты он увидел несколько парящих огоньков и Джеймса, читавшего учебник.
— Не спится? — улыбнулся ему Джеймс. — Мне тоже. Вот, держи, — он протянул ему плед. — Стащил с пустой кровати. Всё равно валяется без дела.