— А что ты думаешь про наступление отступников и прорыв границ? — Эндрю полностью проигнорировал предложение Джеймса оставить этот разговор.
— Я думаю, что это правда, и эпицентр конфликта почти сместился на территорию империи, — честно ответил Джеймс. — Поэтому будь хорошим целителем и иди уже заниматься.
— Но мы победим или проиграем?
— А я откуда знаю? — не выдержал Джеймс. — Я не пророк. И не военный стратег. Почему бы тебе не пробраться в казармы к паладинам и рыцарям и не спросить их? В отличие от меня, они изучают военную стратегию. А я скромный пространственный маг. Могу попробовать сделать тебе портал, чтобы ты быстренько сходил на фронт и воочию убедился в том, что там происходит.
— Спасибо, — Эндрю поднялся с места и побежал дальше за другие столы, чтобы узнать что-то новое или рассказать самому.
— Надоели, — пожаловался Джеймс Ричарду. — Ко мне вчера, наверно, с каждого факультета человек по десять подошли, чтобы узнать «информацию из первых рук». Я уже чувствую себя местной фронтовой передовичкой.
— Они волнуются, — пожал плечами Ричард.
Чем ближе становилась война, тем страшнее становилось самому Ричарду. Ему не верилось, что ещё пара недель, и его увезут куда-то на границу, где его могут убить в любую минуту.
— Я тоже волнуюсь, — хмыкнул Джеймс. — Но то, что принято называть «достоверной информацией», сегодня меняется не по дням, а по часам. Быть может, император передумал и прямо сейчас, в эту самую минуту, подписывает распоряжение, по которому нас всех уже к обеду тут не будет.
Новость о том, что экзамены могут быть перенесены, разлетелась по академии за час, и в библиотеке началась совсем другая война — за книги. Студенты, которые не успели подготовиться по какой-нибудь теме, буквально вырывали нужную литературу из рук друг друга. Кэмпбелл, которому с первой минуты надоело пытаться успокоить свой курс, просто запер всех в аудитории.
— Итак, давайте проведём контрольную перекличку, — объявил он. — Вопрос первый: «Назовите правильный порядок при постепенном чередовании при исцелении конечностей». Кому и что непонятно в этом вопросе? И кто может дать короткий и исчерпывающий ответ?
Профессор перебирал вопросы один за другим, исправлял и помогал правильно построить ответ тем, кто не знал, что отвечать.
— Если вы не вели конспекты на протяжении всего обучения, то сделайте это сегодня, — сорвался профессор на Эндрю, который крутился на месте и параллельно с консультацией пытался обсуждать войну. — То, что вы успешно сдали квалификационную работу, ещё не значит, что вы можете рассчитывать на диплом с золотой печатью. В вашем случае она вполне может оказаться и серебряной.
До обеда они успели разобрать едва ли треть вопросов, потому что, как только они добрались до материала прошлого года, Кэмпбелл был недоволен практически каждым ответом.
— Слабо, — подвёл он итог. — Крайне слабо. Я понимаю, что профессор Андерсон — святой с другого факультета и не имеет должной практики преподавания целителям, но не забирал же он у вас ваши учебники, в самом деле. Где были ваши глаза и мозги? Почему у вас такие пробелы в теории? Как вы собираетесь сдать экзамен с такими знаниями? Ещё никогда у меня не было настолько неподготовленного выпуска перед самым экзаменом. Идите обедать, а после я сразу же жду вас здесь. Разберём мантры и медитации, постараемся успеть за сегодня дистанционку. У кого были квалификационные работы на соответствующие темы, готовьтесь отвечать. Идите.
После обеда консультация продолжилась, и продлилась ещё два следующих дня. В конце третьего, когда они закончили перебирать все вопросы, Кэмпбелл был, наконец-то, удовлетворён их уровнем подготовки.
— Хуже, чем должно быть, но лучше, чем было, — то ли похвалил, то ли отругал их Кэмпбелл. — Если после этой консультации кто-то будет мямлить перед ректором на экзамене, на золотую медаль не рассчитывайте, я лично отрекомендую вас. И помните, что мёртвый целитель…
— …бесполезный целитель, — хором ответила аудитория. Кэмпбелл кивнул.
— Верно. Поэтому следите в первую очередь за собой, — он строго обвёл взглядом студентов, — и только потом за всеми остальными. Чем дольше вы проживёте, тем больше жизней сумеете спасти. Не рискуйте напрасно. Вы не боевые единицы, вы — щит империи.
Прозвучал колокол, отмечающий начало и окончание занятий, и студенты потихоньку заёрзали на своих местах.
— Можете идти, — отпустил их Кэмпбелл. — Экзамен перенесён на неделю раньше, и состоится уже в следующий понедельник. У вас четыре дня на то, чтобы выучить всё, что вы до сих пор имели наглость не освоить. Защиты квалификационных работ не будет. Считайте, что вам засчитали их автоматом в момент, когда меня устроил содержания вашей работы и принял её к сдаче. По каждой у меня были вопросы, которые я планировал задать вам на защите, но, к сожалению, возможность пообщаться перед комиссией у нас забрали.
— Четыре дня, — простонал Эндрю в коридоре. Впрочем, никто не был рад новости об изменении сроков экзамена. — Я за два с половиной года всё это не выучил, а тут — четыре дня.
— Надо было учиться, а не заниматься ерундой, — мрачно откликнулась Вероника. — Вон, даже Грэй, несмотря на то, какие слабые у него были в начале результаты, что-то да запомнил.
— Мне просто помогли, — хмыкнул Ричард, вспоминая, кому обязан своими хорошими познаниями в области мантр и медитаций. Кэмпбелл, как и обещал, едва ли не душу вытряс на консультации из тех, кто писал квалификационные работы, заставляя их быстро формулировать и надиктовывать остальным правильные ответы, чтобы они могли их записать.
Вероника улыбнулась. Кристофер, который тоже приложил руку к образованию Ричарда, бросил беглый взгляд в его сторону и отвернулся.
В день экзамена академия гудела, как улей. В каждом коридоре стояли невыспавшиеся студенты с кучей конспектов на руках, которые спешили успеть повторить ещё хоть что-нибудь. Поскольку в этом учебном году экзамен сдавал не только третий курс, но и второй, который учился по ускоренной программе и которому предстояло всё то же самое весной, второгодки всеми правдами и неправдами пытались оперативно выпросить у третьего курса, чтобы они отдали им конспекты после экзамена. К Ричарду подошло по меньшей мере десять человек с просьбой оставить им записи, на что он отвечал решительным отказом. Он не знал, как повернётся его жизнь в дальнейшем, и конспекты могли стать единственным источником справочной информации.
— Экзамен будет проходить точно так же, как зачёт в прошлом году, — Кэмпбелл собрал их перед завтраком, чтобы в третий раз всё объяснить и удостовериться, что его студенты не растеряются и сделают всё правильно. — После завтрака вы собираетесь в коридоре перед аудиторией: самостоятельно, я ни за кем не бегаю. Болтать запрещено, читать конспекты и готовиться разрешаю, но тихо. Первая пятёрка выстраивается перед дверью и заходит сразу. По одному вы подходите к столу экзаменационной комиссии, здороваетесь, называете имя, тянете билет и садитесь готовиться. Надеюсь, с этим никаких вопросов нет? В билете три вопроса: два по теории, один практический. На подготовку даётся пятнадцать — послушайте меня — пятнадцать минут. Отвечать выходите в том же порядке, в каком тянули билеты. Как только один выходит из аудитории, заходит следующий. Очередь выстраиваете самостоятельно, и не приведи бог вас шуметь при этом или как-либо привлекать внимание. Это всем понятно? — он строгим взглядом обвёл аудиторию. — Следующее: на экзамене будет ректор и декан. Однако, поскольку вы не единственные сдаёте сегодня экзамен, они в любой момент могут встать и уйти в другую аудиторию. И точно так же в любой момент могут вернуться. Поэтому и в аудитории, и в коридоре должна быть идеальная дисциплина. Я буду сидеть здесь, — он указал на стол, приготовленный для экзаменационной комиссии. — Если моё присутствие потребуется в коридоре из-за вашего поведения, я вам обещаю, что диплом, который вы получите, будет с бронзовой печатью. Или вообще без неё: мне плевать на решения императора в вопросах образования моих студентов. Всё ясно? Свободны. Завтракаем и возвращаемся сюда.