Она пришла домой, поставила перед собой флакон с ядом, мысль о котором когда-то так ее утешала, и отчетливо поняла, что это не выход. Пока она жива, Рон будет продолжаться в ее памяти. Если сейчас она умрет, то его жертва окажется напрасной. Да и не хотелось ей совсем умирать. Сейчас. Уже. Слезы полились из глаз сами собой. Вместо яда Грейнджер взяла бутылку огневиски и впервые в жизни попыталась забыться с помощью алкоголя. Все когда-нибудь случается в первый раз. И это тоже.
Следующий год она приезжала в Нору намного реже. Во время бдений в комнате Рона Грейнджер кивала в такт словам миссис Уизли, подносила ей успокаивающее зелье и думала о своем. Воспоминания стирались. Вместо живого человека все чаще перед ее мысленным взором возникал идеализированный образ. Грейнджер обнаружила, что обращает внимание на других парней, и терзалась чувством вины. Однако, понимала, что скорбеть и убиваться по первой юношеской любви всю оставшуюся жизнь она не будет. И однажды приняла приглашение от коллеги-аврора пойти на свидание в «Три метлы». Ничего такого, просто выпить немного сливочного пива и поговорить о чем-нибудь, отличном от работы. Молли приехала навестить близнецов в их магазине и зашла купить пирожные для дочери. Мерлин знает, почему она решила, что пирожные из «Трех метел» вкуснее, чем из «Сладкого королевства». Они с Грейнджер совпали.
Миссис Уизли держала себя в руках и была вежлива и приветлива. Когда Грейнджер приехала в Нору в следующем месяце, Молли сказала, что все понимает. Что дорогая Гермиона, конечно же, должна устраивать свою жизнь. Ей, как матери, очень обидно, что невеста так быстро забыла ее дорогого мальчика, и Рон на небесах все это видит и тоже переживает. Но дорогая Гермиона может и дальше рассчитывать на то, что к ней будут относиться здесь, как к родной дочери. На этих словах Джинни, вынужденная взять на себя большую часть работы по дому, скривилась. Мать слишком увлеклась своей печалью, а с бывшей подругой стало невозможно общаться. От той Грейнджер, которую Джинни Уизли знала в Хогвартсе, ничего не осталось.
Все слова были правильные. Они были сказаны корректно и искренне. Но тон был таков, что Грейнджер готова была провалиться сквозь землю или немедленно аппарировать домой, но никогда больше сюда не возвращаться. Каждое слово было пропитано укором и немым обвинением в предательстве. Рон пожертвовал ради нее своей жизнью, а она его предала. И она никогда не расплатится за эту жертву.
Грейнджер продолжала приезжать в Нору, но каждый раз это стало для нее как медленная пытка. Она стала сокращать время визитов или вовсе старалась их избегнуть. Молли все так же приглашала ее. Грейнджер каждый раз изобретала новый правдоподобный предлог. Но сегодняшняя запись в ежедневнике означала, что ехать придется. Сегодня был день его Смерти.
*
- Гермиона, здравствуй, дорогая.
Миссис Уизли печально улыбнулась, подставляя ей щеку для поцелуя. За прошедшие полгода, что Грейнджер ее не видела, мать Рона сдала еще сильнее. Волосы почти утратили свой природный цвет из-за обильной седины. Черная траурная мантия прибавляла ей как минимум десять лет, но миссис Уизли отказывалась носить цветные вещи. Что, впрочем, не мешало ей вязать свои знаменитые яркие бесформенные свитера для детей и их друзей.
- Здравствуйте, Молли. Привет, Джинни.
Джинни кивнула и натянуто улыбнулась. Обстоятельства заперли ее в четырех стенах Норы, и в этом Джинни винила бывшую подругу. Если бы Рон не бросился ее защищать, то не погиб бы. Если бы он не погиб, то мать не погрузилась бы в свой бесконечный траур и не забросила бы домашнее хозяйство. И тогда она, Джинни, была бы свободна. А так ей приходится вести дом и обслуживать семью из пяти человек, трое из которых – здоровые мужчины в расцвете сил. Конечно, близнецы сейчас преимущественно живут в Хогсмиде, но иногда остаются в родительском доме несколько дней, а то и недель. Есть еще Билли и Флер, приезжающие достаточно регулярно как бы к себе домой, но Флер всегда подчеркивает, что она в гостях. И Перси, который тоже может в любой момент захотеть вернуться домой. И это в то время, как Грейнджер живет одна и может позволить себе делать все то, на что у Джинни никогда не хватает времени. Джинни Уизли была доброй девушкой, но все это было выше ее сил.
- Артур и мальчики уже там. Ждали только тебя.
- Извините, что задержалась.
- Ничего страшного, дорогая. Хорошо, что ты с нами.
Грейнджер выдавила из себя вежливый оскал. На самом деле она хотела аппарировать сразу на кладбище и убраться оттуда до того, как явятся несостоявшиеся родственники. И только в последний момент, приложив огромное усилие воли, она направилась в Нору. Это единственное, что она еще может сделать для них. И для него тоже.
На кухне три женщины делали последние приготовления. Точнее, делала Джинни. Молли старалась тоже, но Грейнджер со стороны видела, что она просто переставляет с места на место посуду и перекладывает приготовленные свертки. Самой ей, как гостье, предложили пока присесть и любезно подождать. Джинни старалась на нее не смотреть.
- И все-таки не понимаю, дорогая, почему ты снова не отрастишь волосы? У тебя были такие чудесные локоны. Джинни, куда ты положила бутерброды?
Не отвлекаясь от своего бесполезного занятия, Молли сделала попытку погладить ее по голове. Не осознавая своих действий, Грейнджер увернулась и избежала прикосновения. Однажды, еще в самом начале войны, ее поймали Упивающиеся. Поймали как раз за «чудесные локоны», намотав их на кулак. Вырвавшись и переведя дух, Грейнджер безжалостно обрезала волосы сильно выше плеч и приобрела стойкое неприятие к внезапным резким движениям возле своей головы. Отвечать не стала, потому что вопрос был задан уже столько раз, что давно превратился в риторический.
- Вот они, мама, здесь.
- Хорошо. Ты не забыла его любимые?
- Нет, мама. Я все сделала, как надо.
- Гермиона, дорогая, ты не возьмешь эту корзинку?
- Да, Молли.
- Ах, какая чудесная жена для моего дорогого Рона вышла бы из тебя. Он так сильно тебя любил.
Скорбно покачав головой, миссис Уизли аппарировала. Девушки переглянулись.
- Джинни, я…
- Не надо. Просто ничего не говори, ладно?
Грейнджер отвела глаза и тут же без предупреждения отправилась следом за несостоявшейся свекровью.
Кладбище встретило ее серым мелким дождем. Близнецы возились возле могилы, приводя ее в порядок. Мистер Уизли пытался поставить защиту против дождя, и Грейнджер тут же взялась ему помогать. Усилия не пропали даром, и их как будто накрыло несуществующим куполом. Подняв голову, Грейнджер видела, как капли дождя ударяются о невидимую преграду и исчезают. Как все просто. Жизнь Рона точно так же натолкнулась на незримую стену, разбилась и исчезла.
- Перси приходил.
Слова Молли упали в напряженную тишину. Мистер Уизли и слышать не хотел о сыне. Фред и Джордж потолкались локтями, обменялись взглядами, но сумели себя сдержать и тоже промолчали. Джинни вздохнула, глядя на цветы, оставленные блудным братом.
Больше всего выход семейства Уизли навестить могилу брата и сына напоминал безумный пикник, которые никому не в радость, но с которого никто не смеет уйти. Грейнджер молча жевала предложенный бутерброд, запивая его соком, и смотрела на могильный камень. Ровные строчки букв и цифр помогали ей держать себя в руках. Не сорваться и не заорать. Бессчетное перебирание поступков, слов и привычек Рона наводили на нее тоску. Она слышала все это уже не одну сотню раз. Она уже переболела, пережила горе, сумела зализать хотя бы эту рану, но сейчас в нее тыкали тупой иглой снова и снова. Грейнджер кивала в такт словам, произносила какие-то слова поддержки, которые ей самой казались бессмысленными. Краем глаза она видела, как шепчутся между собой близнецы, и пару раз уловила слова «магазин», «поставки» и «депозит». Джинни была погружена в свои мысли и время от времени что-то пыталась посчитать на пальцах. Артур сидел, уставившись в одну точку перед собой. Грейнджер казалось, что вся эта скорбь уже давно превратилась в мишуру, от которой Уизли не могли или не хотели избавляться.