Но Алекс не могла поехать в Вудхейвен.
Онемение. Вот что она чувствовала.
Она не могла утешить Биара, не тогда, когда все, что она чувствовала, было отчаянием.
Было бы несправедливо с ее стороны приносить свои собственные страдания его семье, не тогда, когда Ронниганы прямо сейчас нуждались в силе.
Также было бы несправедливо ожидать утешения, которое могли бы предложить ей друзья, не тогда, когда она нуждалась в них, не тогда, когда они никогда не смогут понять глубину ее собственной потери.
Никто из них не знал Нийкса при жизни. И из-за этого никто из них не понял бы его после смерти.
Итак, после бесстрастного инструктажа Дарриуса о том, что произошло в Грейвеле, а затем о том, что она услышала за овальным столом в Трюллине, Алекс покинула медицинское отделение, игнорируя обеспокоенные взгляды врача и директора. Она заверила их, что с ней все в порядке, что она возвращается в общежитие, чтобы собрать вещи перед отъездом к друзьям.
Она не лгала о том, что ходила в общежитие. Но после того, как она смыла воспоминания о битве со своей кожи, пока не отскребла ее до капельки, она не поехала в Вудхейвен.
Она пошла в Библиотеку.
Сидя, свернувшись калачиком на твердом каменном полу пещеры, крепко обхватив ноги руками и ощущая успокаивающее присутствие Сорайи рядом с собой, Алекс смотрела через реку на другую сторону скалистого пространства, вспоминая о том, как она впервые увидела дверь обратно в свой мир. Если бы она только переступила через проем тогда, ничего этого не случилось бы.
Эйвен никогда бы не вернулся в Мейю.
Алекс никогда бы не отправилась в прошлое.
И все остальное, что привело к этому, никогда бы не произошло.
Нийкс. Леди Тайн. Уильям. Даже Скайла. Их смерть была на совести Алекс.
Глядя в пустую пещеру, впервые с момента прибытия в Медору, все, что Алекс хотела сделать, это уйти. Вернуться во Фрейю с родителями и забыть все, что она сделала. Все, что она причинила. Все, с чем она столкнется, если останется.
Но она знала, что не может уйти. Потому что, хотя многое потеряла, терять было еще больше.
Нийкс ушел. Но многие остались. И Алекс не могла бросить их. Даже после смерти Нийкс никогда не простит ей этого.
Так что она сидела там, уставившись на реку, оцепенев от твердой земли под собой, оцепенев от прохладного воздуха, оцепенев от своих чувств. Она просто сидела и пыталась найти в себе силы, необходимые для того, что должно было произойти дальше.
- Я так и думал, что найду тебя здесь.
Алекс не убрала щеку с колена и не отвела расфокусированный взгляд с другой стороны пещеры, когда Кайден опустился на землю рядом с ней.
- Как ты сюда попал? - спросила она, ее голос был едва слышен, когда он потянулся через нее, чтобы быстро погладить Сорайю, когда та тихо гавкнула в знак приветствия.
- Библиотека была настроена на сотрудничество, - сказал Кайден. Он понизил голос: - Я слышал о том, что произошло в Грейвеле. Мне жаль отца Биара. И я сожалею об Айз Даеге. - И добавил шепетом: - Но больше сожалею о Нийксе.
При упоминании Уильяма на глаза Алекс навернулись слезы. Но когда Кайден заговорил о Леди Тайн и Нийксе, двух людях, о которых он не должен был знать, Алекс почувствовала, что ей не хватает воздуха.
- Джира рассказала мне, - тихо продолжил Кайден. - Она не знала, кто они такие, но она была на площади в Грейвеле и достаточно близко, чтобы засвидетельствовать твою реакцию на… то, что случилось. Когда она описала их, я понял, кого она имела в виду. - Он успокаивающе положил руку ей на плечо. - Мне так жаль, Алекс.
Тогда девушка обратила к нему заплаканные глаза и голосом, который показался хрупким даже для ее собственных ушей, спросила:
- От-ткуда ты знаешь, кто они? - Она поморщилась от резкой боли и поправила: - Кто они были?
- Айз Даега, с которой я несколько раз встречался через Атору. Но это его история, которой он должен поделиться, а не моя. А что касается Нийкса... - Кайден замолчал и вытащил что-то из своей куртки, кусок свернутого пергамента из Серебряного дерева, протягивая его.
Сорайя слегка пошевелилась, когда Алекс медленно развернулась из своего положения. Дрожащей рукой она взяла пергамент, чувствуя, как сквозь оцепенение просачивается тревога.
- Он подошел ко мне сразу после того, как я вернулся в академию после прохождения тех медицинских тестов, - тихо сказал Кайден. - Он сказал мне, кем он был для тебя. Твоим другом. Твоим шпионом. Твоим защитником.
Алекс судорожно выдохнула, не подозревая, что они когда-либо встречались.
- Ты помнишь то видение, которое было у тебя, когда ты была в прошлом? То, которое я видел во сне? - спросил Кайден. - Нийкс сказал, что видел все это, и, очевидно, это включало в себя то, что я был в этом с тобой, проводил тебя через все это.
У Алекс не было сил чувствовать себя неловко из-за того, что Кайден знал правду. Теперь они были за пределами этого.
- Он услышал, как ты произнесла мое имя, и увидел, что ты чувствовала себя со мной в безопасности, - продолжил Кайден. - Этого было достаточно, чтобы он решил отыскать меня.
Внезапное осознание поразило Алекс о той ночи, когда Нийкс сказал, что болеет за Кайдена, хотя она никогда не называла имя Кайдена. Он знал о нем все это время… тысячи лет.
- Он дал мне этот свиток, чтобы я передал его тебе на случай, если с ним что-нибудь случится.
Еще один прерывистый вдох, болезненный для ее легких, и ее пальцы сжали пергамент.
Тихо, о, так тихо, Кайден сказал:
- Я дам тебе несколько минут.
А потом его рука отпустила с ее плечо, молодой человек встал и пошел, Библиотека продолжала сотрудничать, предоставляя ему дверной проем, оставляя Алекс наедине со своей волчицей.
Она не хотела читать то, что было у нее в руке. Если она прочтет его, это может сделать его более реальным. Но она также знала, что если Нийкс приложил усилия, чтобы вспомнить Кайдена из видения, которое у нее было тысячи лет назад, и нашел его, чтобы сыграть роль посланника в настоящем, тогда ей нужно было хотя бы увидеть, что было настолько важным, что он решил записать это.
Дрожащими руками она развернула тонкий серебристый пергамент.
"Котёнок,"
Одно слово - это все, что смогла произнести Алекс, прежде чем ей пришлось закрыть глаза, буквы горели под ее веками, когда она услышала его голос в своей голове. Котёнок. Котёнок. Котёнок.
Она подавила рыдание и перекрыла обеспокоенный стон Сорайи от осознания того, что она никогда больше не услышит, как он ее так называет. Что она никогда больше не услышит, как он ее когда-то называл.
Борясь со слезами, которые снова хотели пролиться, Алекс провела пальцами по буквам его почерка, чего она никогда раньше не видела. К тому времени, как она трижды проследовала от «Кот» до «ён» и до «ок», она достаточно успокоилась, чтобы попробовать еще раз.
"Котёнок,
Если ты читаешь это, то, вероятно, это потому, что ты сделала что-то глупое, и мне пришлось вмешаться, чтобы спасти твою задницу. Если это так, и я отдал свою жизнь, чтобы спасти твою, тогда мне нужно, чтобы ты знала, что я ни о чем не жалею, и я тоже этого не хочу.
Защита тебя была работой на полный рабочий день, за которую я взялся добровольно. Я всегда знал, что готов умереть за тебя…"
Алекс снова пришлось остановиться, вспомнив, как он шептал ей эти слова на вершине горы. Она смогла продолжить чтение только тогда, когда удары ее сердца стихли настолько, что она снова смогла дышать.
"… и я не могу представить себе лучшего пути или более достойной причины пожертвовать своей жизнью.
Однако… Я также знаю, что ты будешь вечно корить себя из-за этого, и это то, чего я тебе не позволю.