Последние слова она произнесла по-гречески. А незнакомец в один миг с судорожным усилием сорвал со рта пластырь и с криком «София, София!» бросился в объятия женщины. Объятия их длились, однако, лишь мгновенье. Молодой человек поспешно кинулся к незнакомке и вытолкал ее из комнаты, а пожилой ловко справился со своей истощенной жертвой и вытащил в противоположную дверь. Я остался один в комнате, вскочил на ноги с смутной надеждой узнать, что это за дом, в котором я находился. Хорошо еще, что я не успел ничего предпринять. Подняв голову, я увидел, что старший из мужчин стоит в дверях и пристально смотрит на меня.
— Довольно, м-р Мелас, — сказал он. — Вы видите, мы заставили вас принять участие в нашем домашнем деле. Мы бы не стали беспокоить вас, если бы наш друг, говорящий по-гречески и начавший переговоры, не должен был вернуться на восток. Нам необходимо было заменить его кем-нибудь, и мы очень рады, что вы хорошо знаете греческий язык.
Я поклонился.
— Вот пять соверенов, — продолжал он, подходя ко мне. — Надеюсь, вы останетесь довольны вознаграждением. Но помните, — прибавил он, слегка дотронувшись до моей груди и хихикнув, — что если вы проговоритесь хоть единой человеческой душе, то да сжалится господь над вашей душой!
Не могу вам передать, какое отвращение, какой ужас внушал мне этот ничтожный человек. Теперь, когда на него падал свет лампы, я мог лучше разглядеть его. Лицо у него было болезненное, бледное, с маленькой остроконечной реденькой бородкой. При разговоре он вытягивал лицо и передергивал губами и веками, словно человек, страдающий пляской св. Витта. Я невольно думал, что его странный смех был тоже признаком нервной болезни. Но самое ужасное в его лице были глаза: серые, стального цвета, с холодным блеском, с выражением злобной, непреклонной жестокости в глубине.
— Мы узнаем, если вы проговоритесь, — сказал он. — Нам сообщат. Ну-с, экипаж ожидает вас, и мой друг проводит вас домой.
Меня поспешно провели по передней и втолкнули в повозку, так что я опять успел увидеть только деревья и сад. М-р Летимэр шел за мной по пятам и молча сел на свое прежнее место напротив меня. Снова, в полном безмолвии, с поднятыми стеклами, мы проехали бесконечное пространство, пока, наконец, карета не остановилась. Только что пробило полночь.
— Мы выйдете здесь, м-р Мелас, — сказал мой спутник. — Жаль, что приходится высадить вас так далеко от вашего дома, но делать нечего. Всякая ваша попытка последовать за каретой послужит вам только во вред.
С этими словами он отворил дверцу, и только что успел я выпрыгнуть, как кучер ударил по лошади, и экипаж быстро помчался. Я в изумлении оглянулся вокруг. Я был на пустыре, с зарослями кустарников. Вдали виднелась линия домов, в верхних этажах которых кое-где мелькали огни. С другой стороны я увидел красные сигнальные фонари железной дороги.
Экипаж, в котором я приехал, уже исчез вдали. Я продолжал стоять, оглядываясь и стараясь угадать, где бы я мог быть, как вдруг услыхал, что кто-то подходит ко мне в темноте. Незнакомец оказался железнодорожным носильщиком.
— Не можете ли мне сказать, что это за место? — спросил я.
— Уандоуорт-Коммон, — ответил он.
— Могу я попасть на поезд, идущий в город?
— Если пройдете до станции Клэпхэм-Джунктан, — ответил он, — это с милю отсюда, то поспеете как раз к последнему поезду на Виктоурса.
Вот как кончилось мое приключение, м-р Холмс. Не знаю, где я был, с кем говорил, не знаю ничего, кроме того, что рассказал вам. Знаю только, что там происходит что-то гнусное и что я хотел бы помочь тому несчастному, как могу. На следующий же день я рассказал всю историю м-ру Майкрофту Холмсу, а затем полиции.
Выслушав этот необычайный рассказ, мы некоторое время сидели молча. Затем Шерлок Холмс взглянул на брата и спросил:
— Сделаны какие-нибудь шаги?
Майкрофт взял газету «Дэйли Ньюз», лежавшую на столе:
«Вознаграждение тому, кто сообщит сведения о месте нахождения джентльмена-грека, Павла Кратидеса из Афин, не умеющего говорить по-английски. Такая же награда тому, кто сообщит что-либо о даме-гречанке по имени София. Х. 2473». Объявление помещено во всех ежедневных газетах, но ответа не последовало.
— А в греческом посольстве справлялись?
— Справлялся. Там ничего не знают.
— Тогда надо телеграфировать начальнику полиции в Афинах.
— Вся энергия нашего рода в Шерлоке, — сказал Майкрофт, оборачиваясь ко мне. — Ну так берись за это дело и дай мне знать, если оно удастся тебе.