Второй момент сходства — необычные движения головой во время дионисийского экстаза. Эти движения постоянно подчеркиваются в «Вакханках»: «Он нежные кудри // По ветру распустит...» (150); «встряхивать кудрями не долго будет...» (241); «он голову все вскидывал да гнул» (930); похожим образом в другой трагедии одержимая Кассандра «пророчица // Феба, в эфир погружает взор, // Если дыханью бога внемлет» (/. А. 758). Та же особенность встречается у Аристофана (Lysist. 1312: ταί δέ κόμοα σείονθ' дяхр βακχαν [«Кудри их, как у вакханок, // Дрогнут...»]) и постоянно, хотя и не столь выразительно, описывается у поздних писателей: менады продолжают «вскидывать головы» у Катулла, Овидия, Тацита.[972] И мы видим эту запрокинутую голову и вздернутое вверх горло в античных произведениях искусства, например, на геммах, фигурируемых в книге Сэндиса на с. 58 и 73, или у менад на барельефе в Британском музее (Marbles II, pl. xii, Sandys, p. 85).[973] Но этот жест — не просто условность греческой поэзии и искусства; во все времена и повсеместно он характеризует особый тип религиозной истерии. Приведу три независимых современных свидетельства: «они то и дело отбрасывают головы назад, что заставляет их длинные черные волосы метаться; это очень усиливает дикость их внешности» ;[974] «их длинные волосы метались взад и вперед из-за резких и быстрых движений головы»;[975] «голова моталась из стороны в сторону или откидывалась далеко назад, делая горло непомерно высоким и выпяченным».[976] Первая фраза — из отчета одного миссионера о танце каннибалов в Британской Колумбии — в конце этого танца был разорван на части и съеден человек; вторая описывает сакральный танец поедателей коз в Марокко; третья — из клинического описания истерии одним французским психиатром.
Но это не единственная аналогия, которую можно обнаружить. У экстатических танцоров Еврипида «на кудрях // Огонь горел, и их не жег» (757).[977] Этот феномен известен повсеместно. В Британской Колумбии танцор пляшет с горящими угольями в руках, смело поигрывает ими и даже кладет в рот;[978] подобные факты зафиксированы в Южной Африке,[979] а также на Суматре.[980] В Сиаме[981] и Сибири[982] плясун заявляет, что тело его неуязвимо — до тех пор пока в нем пребывает бог — подобно тому как считались неуязвимыми танцоры с Киферона (Ba. 701). И наши европейские медики нашли объяснение или полуобъяснение этому явлению у себя в госпиталях: во время своих припадков истерик часто имеет анальгезию — всякая чувствительность к боли у него притупляется.[983]
Интересное сообщение о применении — одновременно и спонтанном, и целительном — экстатического танца и экстатической музыки (труба, барабан и дудка) в Абиссинии в начале XIX в. можно обнаружить в «Жизни и приключениях Натаниэла Пирса, описанных им самим во время пребывания в Абиссинии с 1810 по 1819 г.». (I. 290 ff.). Это произведение имеет некоторые точки сходства с драмой Еврипида. В кульминационный момент танца «она вдруг припустила с такой быстротой, что ни один бегун на свете не смог бы догнать ее (ср. Ba. 748, 1090); но, пробежав ярдов двести, внезапно остановилась как вкопанная» (ср. Ba. 136 и прим. 11 ниже). Туземная жена Пирса, оказавшаяся во власти мании, плясала и скакала, «больше напоминая какую-то олениху, чем человеческое существо» (ср. Ba. 366 сл., 166 сл.). И, наконец, «я видел их в этих припадочных танцах с бутылкой маисового вина на голове, причем не проливалось ни капли, и бутылка не падала, хотя они при этом принимали самые экстравагантные позы» (ср. Ba. 775 сл., Nonnus, 45. 294 сл.).
Все детали описания набега менад на фиванские селения (Ba. 748-764) совпадают с описаниями подобных же действий, наблюдаемых и в других обществах. У многих народов люди, находящиеся в аномальных состояниях, естественных или производных, наделены привилегией воровать у членов общины; препятствовать же им опасно, поскольку они в этот момент находятся в контакте со сверхъестественным. Так, в Либерии неофитам, которые проходят инициацию в лесу, разрешается совершать грабительские набеги на соседние деревни, унося оттуда все, что они пожелают; таковы также действия членов тайных союзов в Сенегале, архипелаге Бисмарка и т. д. в течение того времени, когда их обряды проходят в отдалении от общины.[984] Подобное положение дел, бесспорно, принадлежит той ступени социальной организации, которую Греция к V в. оставила далеко позади; но миф или ритуал, возможно, сохраняли память о ней, и Еврипид, скорее всего, встречал его в живом виде в Македонии. Слабые пережитки этого ритуала, вероятно, можно видеть сегодня в поведении мимов Визы: «Одним словом, — говорит Доукинс, — все, что плохо лежит, может быть захвачено как залог, требующий выкупа, и кориции [девушки] часто с этой целью крадут детей».[985] Не являются ли эти девушки прямыми потомками менад, ворующих детей (Ba. 754, упоминаемые также у Нонна и изображенные на вазах)?[986]
973
С другими примерами можно познакомиться в: Furtvängler, Die Antike Gemmen, pi. 10, no. 49; pi. 36, nos. 35-37; pi. 41, no. 29; pi. 66, no. 7. Лоулер (op. cit., 101) насчитывает 28 случаев «сильно запрокинутой головы» у менад на вазах.
974
Цит. по: Frazer, Golden Bough, V. i. 19. Также и в танцах вуду «их головы резко отбрасывались назад, как будто у них ломались шеи» (W. В. Seebrook, The Magic Island, 47).
976
P. Richer, Etudes cliniques sur la grande hysterie, 441. Cp. S. Bardechi, «Das Psychopatische Substrat der Bacchae», Arch. Gesch. Med. 25 [1932] 288.
979
O. Dapper, Beschreibung von Africa, цит. по: Т. K. Oesterreich, Possession, 264 (Eng. trans.). To же самое наблюдал Лейн у мусульманских дервишей (Manners and Customs of the Modern Egyp tians, 467 f.; Everyman's Library edition). См. также Brunei, op. cit., 109, 158.
981
Α. Bastian, Völker des Oestlichen Asiens, Ш. 282 f.: «Когда Чао (демон-правитель) принужден благодаря заклинаниям спуститься в тело Кхон Сонга (который одет в одежду демона-правителя), последний остается неуязвимым вплоть до конца своих дней, и отныне его нельзя поранить никаким оружием» (цит. ibid., 353).
986
Nonnus, 45. 294 сл. Ср. изображение менады на маленьком ящичке для драгоценностей (Британский музей) работы Мидия-живописца (Beazley, ARV 833. 14; Curtius, Pentheus, fig. 15), которая является современницей «Вакханкам». Ребенок, которого она несет, едва ли ее собственный, т. к. она довольно небрежно держит его за ногу, перекинув через плечо.