Еще один, тоже архаичный элемент — держание в руках змеи (Ba. 101 сл., 698, 768). Еврипид не понимал смысла этого ритуала, хотя ему и было известно, что Дионис может явиться в обличье змеи (1017 сл.). Эта трансформация запечатлена на вазах; после же Еврипида данный элемент становится частью литературного портрета менады;[987] но живая змея воспринималась как божественная испостась уже в древнем культе Сабазия[988] и, вероятно, в македонском дионисийстве;[989] позднее, в классические времена, змею тоже делали участницей соответствующего ритуала.[990] То, что такое держание, даже без всякой лежащей в его основе веры в божественный характер змеи, может стать мощным фактором вызывания религиозного возбуждения, видно на примере любопытного современного сообщения[991] о некоем ритуале (его удалось сфотографировать), в котором использовались гремучие змеи. Этот ритуал практиковался общиной Церкви Святости в глухих шахтерских деревушках в округах Лесли и Перри, штат Кентукки. Согласно этому сообщению, держание змеи (которое явно основывалось на евангельском «они возьмут змей», Мк. 16: 18) формирует часть религиозного церемониала и сопровождается экстатическими танцами, которые длятся до полного измождения участников. Змей вынимают из ящиков и передают из рук в руки (по-видимому, в этом участвуют и мужчины, и женщины); фотографии показывают, как один из участников ритуала поднимает змею высоко над головой (ср. Demos, de cor. 259: υπέρ της κεφαλής αϊωρών [«поднимая над головой»]), другой подносит ее близко к лицу. «Один человек запустил ее себе под рубашку и крепко схватил, чтобы она, извиваясь, не смогла вырваться и упасть на землю», — удивительно близкая параллель соответствующему ритуальному действию сабазиан, о котором пишут и Климент, и Арнобий[992] и на основании которого мы не можем согласиться с Дитрихом,[993] утверждающим, что рассматриваемое действие «может означать только сексуальное соединение бога с посвященным» .
Остается сказать несколько слов о кульминационном моменте дионисийского зимнего танца, весьма похожего на кульминацию колумбийского и марокканского танцев, упомянутых выше, а именно разрывание на части животного и проглатывание сырых кусков его тела — спарагмос и омофагия. Злорадные описания этого действа христианскими Отцами можно смело не принимать в расчет, и трудно определить, насколько ценны анонимные свидетельства схолиастов и лексикографов по данному вопросу.[994] Однако существование подобных явлений в греческом оргиастическом ритуале в классическую эпоху подтверждает не только заслуженно авторитетный Плутарх,[995] но и свод правил, регулировавших дионисийский культ в Милете (276 г. до н. э. ),[996] где мы читаем: μή έξεΐναι ώμοφάγιον έμβαλεΐν μηθενί πρότερον ή ή ιέρεια υπέρ τής πόλεως έμβάλη [«не позволяется никому бросать сырое мясо (жертвенного животного), прежде чем жрица не бросит его за пределами города»]. Фраза ώμοφάγιον έμβαλεΐν вызывала замешательство среди ученых. Не думаю, что она означает «бросить жертвенное животное в яму» (Wiegand, ad loc.) или «бросить лопатку от туши в священное место» (Haussolier, R. Ε. G. 32. 266). Скорее всего, происходившее было более кровавым, наподобие того ритуала, который Эрнест Фесиджер лицезрел в Танжере в 1907 г.:[997]
990
Cp. Rapp, ДА. Mus. 27 [1872] 13. Впрочем, даже Сабазий, если верить Арнобию, в сущности, щадил нервы своих почитателей, позволяя им использовать змею из металла (см. прим. 44). Змеи в дионисийской процессии Птолемея Филадельфа в Александрии (Athen. 5. 28) были, без сомнения, искусственными (равно как и имитации плюща и винограда), поскольку знатные дамы были έστεφανωμέναιόφεσιν [«увенчаны венками из змей»]: гирлянда из живых змей, даже ручных, могла бы распасться и испортить весь эффект.
991
Picture Post, December 31, 1938. Я благодарен профессору Р. П. Уиннингтон-Ингрэму, обратившему мое внимание на эту статью. Ритуал заканчивался смертью от змеиного укуса, и по этой причине сейчас он запрещен законом. Держание змеи практикуется также в Чочулло в Абруццах как главный эпизод религиозного фестиваля; см. Marian С. Harrison, Folklore, 18 [1907] 187 ff., и Т. Ashby, Some Italian Scenes and Festivals, 115 ff.
992
Protrept. 2. 16: δράκων δέ έστιν ούτος (sc. Σαβάζιος) διελκόμενος τοΰ κόλπου τών τελουμένων [«золотого ужа (т. е. Сабазия) запускают за пазуху и вынимают обратно»]; Arnob. 5. 21: aureus coluber in sinum demittitur consecratis et eximitur rursus ab inferioribus partibus atque imis [«золотого ужа опускают в углубление, освящают и вынимают из самых нижних частей обратно»]. Ср. также Firm. Mat. Err. prof. rel. 10.
993
Dieterich, Mithrasliturgie, 124. Впрочем, бессознательные мотивы могут в обоих случаях быть сексуальными.
995
Def. orac. 14. 417c: ημέρας αποφράδας και σκυθρωπάς, έν αίς ώμοφαγίαι καϊ διασπασμοί [«в неблагоприятные, суровые дни совершались омофагии и расчленения»].
997
Об этом мне любезно сообщила мисс Н. К. Жолиффе. Этот арабский ритуал описывается также и Брюнелем (op. cit.; прим. 13 выше), 110 ff., 177 ff. Он добавляет существенную деталь: животного бросают с какой-то крыши или платформы, где его держат до последнего момента, чтобы толпа не разорвала его на куски раньше времени; и что фрагменты жертв (быка, теленка, овцы, козла, курицы) потом могут использоваться для изготовления амулетов.