V. Modus Operandi: транс медиума
В то время как телес тике старалась ввести при сутствие бога в бездушное «вместилище» (υποδοχή), цель другой разновидности теургии состояла во временной инкарнации его в человеческое тело (κάτοχος, или, более технически — δοχεύς).[1125] Как первый вид этого искусства основывался на широком понимании идеи природной и спонтанной симпатии между образом и оригиналом, так последний — на распространенной вере в то, что спонтанные изменения личности происходили благодаря одержимости богом, даймоном или покойником.[1126] То, что техника вызывания подобных изменений восходит к Юлианам, можно вывести из утверждения Прокла о том, что способность души оставлять тело и возвращаться в него подтверждается όσα τοις έπί Μάρκου θεουργοΐς έκδέδοται καί γάρ εκείνοι διά δή τίνος τελετής τό αυτό δρώσινείς τόν τελούμενον [«подобное делается теургами при Марке. Ведь они через таинство совершают это для посвящаемого»].[1127] А что подобные техники практиковали также другие люди, иллюстрирует оракул, приводимый из сборника Порфирия Фирмиком Матерном (err. prof. rel. 14) и начинающийся так: «serapis vocatus et tra corpus hominis collocatus talia respondit» [«вызванный Серапис входит в человеческое тело и отвечает следующее»]. Ряд оракулов Порфирия основывается, как усмотрел Фредерик Майерс,[1128] на изречениях медиумов, которые входили в транс намеренно, и при этом не в официальных святынях, а в частных местах. Этому классу принадлежат указания по завершению транса (άπόλυσις), которые якобы давал бог через впадающего в транс медиума,[1129] что имеет свои аналоги в папирусах и едва ли может формировать часть официального прорицательства. Того же типа «оракул», приводимый (из Порфирия) Проклом в in Remp. I. 111. 28, «ούφέρειμετούδοχήοςή τάλαινα καρδία», φηοί τις θεών [«Жалостливое сердце не в силах переносить и вмещать», — говорит некто из богов]. Такой частный эйскрисис отличался от официальных оракулов тем, что бог считался вошедшим в тело медиума не в силу спонтанного акта милости, но в ответ на мольбу, а то и давление[1130] оператора (κλήτωρ).
Этот тип теургии особенно интересен своей очевидной аналогией с современным спиритуализмом: будь мы лучше информированы о нем, мы могли бы надеяться, что какое-то сравнение обоих суеверий могло бы пролить свет на их психологическую и физиологическую основу. Но наша информация удручающе скудна. Из Прокла известно, что перед «сеансом» и оператор, и медиум проходили очищение огнем и водой[1131] (in Crat. 100. 21) и что они облачались в специальные хитоны с особыми поясами, соответствующими призываемому божеству (in Remp. 11. 246. 23); это, по всей видимости, соответствует Νειλαίη οθόνη или σινδών [нильская ткань... полотно] порфириевского оракула (Praep. Ευ. 5. 9), передвижение которого было основным элементом аполисиса (ср. PGM iv. 89: ωνδονιάσας κατά κεφαλής μέχρι ποδών γυμνόν... παΐδα [«облачив с головы до ног обнаженного... мальчика»], «lintea indumenta» [льняная одежда] магов в Amm. Marc. 29. 1. 29, и «purum pallium» [чистый паллий] Apul. Apol. 44). Медиум носил также венок, имевший магическую эффективность,[1132] и держал в руке или носил на одежде, εικονίσματα τών κεκλημένωνθεών [«изображения призываемых богов»][1133] или другие необходимые сюмбола.[1134] Что еще делалось для стимулирования транса, не совсем ясно. Порфирий знает людей, которые стараются вызвать одержимость «путем точного соблюдения характерес» (как делали и средневековые маги), но Ямвлих презрительно относится к этой процедуре (de myst. 129. 13; 131. 3 сл.). Ямвлих признает использование атмои [испарений] и эпиклесиса [прославления] (ibid., 157. 9 сл.), но отрицает, что они имеют какое-либо воздействие на сознание медиума; Апулей, с другой стороны (Apol. 43), говорит о медиуме, отправляющемся ко сну, «seu carminum avocamento sive odorum delenimento» [«или при помощи заклинаний, или благодаря использованию испарений»]. Прокл знает о практике мазания глаз стрихнином и другими наркотиками с целью вызывания видений,[1135] но не приписывает ее теургам. Возможно, эффективность операций в теургической деятельности, как и в спиритуализме, являлась психологическим, а не физиологическим феноменом. Ямвлих говорит, что не всякий может быть потенциальным медиумом; самые надежные — «дети и простые люди».[1136] Этот взгляд вписывается в русло общего античного представления;[1137] да и современный опыт в целом имеет тенденцию к тому, чтобы поддержать его, по крайней мере относительно второй части этого требования.
1125
Не знаю, по какой причине Хопфнер (OZ II. 70 ff.) исключает оба эти типа действий из своего определения «собственно теургического прорицания». Когда мы определяем термин, подобный «теургии», следует руководствоваться, как кажется, античными свидетельствами, а не априорной теорией.
1126
См. гл. III, с. 104. О простых людях, заявлявших, что они — языческие боги и понятых в качестве таковых христианским экзорцистом, ср. Min. Felix, Oct. 27. 6 f., Sulpicius Severus, Dial. 2. 6 (PL 20, 215c) и т. д.
1127
in Remp. II. 123. 8 сл. Судя по контексту, цель этой телете была, возможно, той же, что и воображаемый эксперимент с ψυ-χουλκός ράβδος [«одушевленной палкой»], о котором Прокл говорит в 122. 22 сл на основании Клеарха и который вызывает скорее «психическое путешествие», чем одержимость; в любом случае он должен привести к некоей разновидности транса.
1129
Строки 216 сл. Wolff (= Eus. Praep. Ευ. 5. 9). Г. Хок (G. Hock, Griech. Weihegebräuche, 68) принимает эти указания как относящиеся к уходу божества из статуи. Но такие фразы как βροτόςΟεόν ούκέτι χωρεί, βροτόν αίκίζεσΟε. ανάπαυε δέ φώτα, λύσόν τε δοχήα, άρατε φιώτα γέηθεν άναστήσαντες εταίρο [«смертный ничуть не уступает богу, вы же, товарищи, мучьте смертного, успокаивайте мужа, освобождайте сосуд, встаньте, прославьте мужа»], могут относиться только к человеческому медиуму («духи-руководители» на современных сеансах постоянно говорят с медиумом похожим образом, в 3-м лице).
1130
Это утверждается в нескольких оракулах Порфирия, напр., 1. 190: Οειοόάμοις Έκάτην με θεήν έκάλεσσας άνάγκαις [«ты назвал меня божественной Гекатой в своих заклинаниях»], и Пифагором из Родоса, которого Порфирий цитирует в этой связи (Praep. Ευ. 5. 8). Принуждение отвергается в de myst. (3. 18, 145. 4 сл.), где также утверждается, что «халдеи» не используют угрожающие слова в адрес богов, тогда как египтяне используют (6. 5-7). О предмете в целом ср. В. Olsson в DRAGMA Nilsson, 374 ff.
1131
В CMAG VI. 151. 10 сл. он упоминает очищение серой и морской водой; оба вида очищений известны из классической греческой трагедии: о сере ср. Horn. Od. 22. 481, Theoer. 24. 96, и Eitrem, Opferritus, 247 ff.; о морской воде — Dittenberger, Syll.3 1218. 15, Eur. IT. 1193, Theophr. Char. 16. 12. Новой является цель — подготовить «anima spiritalis» к восприятию более высокого бытия (Porph. de regressu fr. 2). Ср. Hopfner, P.-W., s. ν. «Mageia», 359 ff.
1132
Ср.: λύσατε μοι στεφάνους [«сними с меня венки»] в оракуле Порфирия (Praep. Ευ. 5. 9), и мальчик Эдесий, который, «едва лишь надел венок и взглянул на солнце, впал в состояние истинного вдохновения и сумел сделать правильные прорицания» (Eun. vit. soph. 504).
1134
Proclus в CMAG VI. 151. 6: άποχρή γάρ πρός μέν αύτοφάνειαν τό κνέωρον [«ведь достаточно для самоосуществления»].
1135
in Remp. II. 117. 3; ср. 186. 12. Пселл правильно называет это египетской практикой (Ер. 187, р. 474 Sathas): ср. PGM V, и демотический магический папирус Лондона и Лейдена, verso col. 22. 2.
1136
de myst. 157. 14. Olympiodorus, in Ale. p. 8 Cr., говорит, что дети и сельские люди более пригодны к энтусиасмосу благодаря тому, что у них слабо развито воображение (!).
1137
Ср. интересную статью Hopfner, «Die Kindermedien in den Gr.-Aeg. Zauberpapyri», Festschrift N. P. Kondakov, 65 ff. Обычно считалось, что причиной предпочтения детей в качестве медиумов была их девственность, однако в реальности эффективность процесса объяснялась их повышенной внушаемостью (Ε. М. Butler, Ritual Magic, 126). Пифия времен Плутарха была простой деревенской девушкой (Plut. Pyth. Orac. 22, 405с).