Главная цель труда Геродота – показать борьбу эллинов с могущественной державой Ахеменидов и сохранить в памяти потомков великие подвиги этой эпохи: «Нижеследующие изыскания Геродот из Галикарнасса представляет для того, чтобы от времени не изгладились из нашей памяти деяния людей, а также чтобы не были бесславно забыты огромные и достойные удивления сооружения, исполненные частью эллинами, частью варварами, главным же образом для того, чтобы не забыта была причина, по которой возникла между ними война»[3] (I, 1). Неслучайно свою «Историю» он начинает с возвышения Персии при Кире Великом, затем рассказывает о походах Камбиса и Дария I. И только после этого подводит читателя непосредственно к наивысшей точке противостояния – битве при Марафоне и вторжению Ксеркса в Элладу. Историк показывает, как персидские цари достигли небывалого могущества, а затем потерпели сокрушительное поражение в борьбе с маленькими и разобщенными греческими полисами.
Особую ценность труду Геродота придает то, что он не только пользовался официальными документами, но записывал рассказы очевидцев и участников событий. При этом историк не скрывает своих симпатий и антипатий. Но, что примечательно, изображая персидских царей тиранами и захватчиками, Геродот отмечает, что в конфликт с эллинами они были вовлечены по воле рока.
Рассказ Геродота обрывается 479 г. до н. э., «отец истории» так и не сумел довести свой труд до конца. О дальнейшем ходе Греко-персидских войн мы узнаем из «Истории» Фукидида и «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха.
Фукидид, сын Олора, не был чистокровным эллином, среди его предков числились фракийцы. В годы Пелопоннесской войны между Афинами и Спартой Фукидида избрали стратегом, и будущий историк руководил действиями эскадры в северном регионе Эгейского моря. Однако как военачальник проявил себя не с самой лучшей стороны, поскольку спартанский полководец Брасид сумел захватить город Амфиполис, который Фукидид должен был защитить. Неудачливого стратега отстранили от командования, обвинили в измене и изгнали из Афин. Бывший командующий был не бедным человеком. В своем труде он написал о себе в третьем лице следующее: «Фукидиду принадлежит разработка золотых приисков в этой части Фракии и что благодаря этому он пользуется значением среди влиятельнейших людей материка» (IV, 105). Удалившись во Фракию, Фукидид приступил к написанию «Истории». После поражения Афин в Пелопоннесской войне в городе была объявлена амнистия, и Фукидид смог вернуться домой. Умер он насильственной смертью предположительно в 395 г. до н. э. Плутарх пишет о том, что Фукидид был убит в городе Скаптесиле во Фракии, после чего его останки перевезли в Аттику и захоронили в родовой усыпальнице афинского стратега Кимона (Cim. 4). Павсаний же рассказывает, что Фукидид был убит после своего возвращения в Афины (I, 2 3, 11)
Если задачей Геродота было прославить подвиги эллинов в войне с персами, то Фукидид поставил перед собой иную цель: «Фукидид афинянин написал историю войны между пелопоннесцами и афинянами, как они вели ее друг против друга. Приступил он к труду своему тотчас с момента возникновения войны в той уверенности, что война эта будет войною важною и самою достопримечательною в сравнении со всеми предшествовавшими. Заключал он так из того, что обе воюющие стороны вполне к ней подготовлены, а также из того, что прочие эллины, как он видел, стали присоединяться то к одной, то к другой стороне, одни немедленно, другие после некоторого размышления. Действительно, война эта вызвала величайшее движение среди эллинов и некоторой части варваров, да и, можно сказать, среди огромного большинства всех народов» (I, 1). В отличие от Геродота, чей труд в определенной степени можно считать художественным произведением, «История» Фукидида – сугубо научный труд. Историк критически отозвался о своих предшественниках, очевидно подразумевая и Геродота: «Столь мало большинство людей озабочено отысканием истины и охотнее принимает готовые мнения. И все же не ошибется тот, кто рассмотренные мною события признает, скорее всего, в том виде, в каком я сообщил их на основании упомянутых свидетельств, кто в своем доверии не отдаст предпочтения ни поэтам, воспевшим эти события с преувеличениями и прикрасами, ни прозаикам, сложившим свои рассказы в заботе не столько об истине, сколько о приятном впечатлении для слуха: ими рассказываются события, ничем не подтвержденные и за давностью времени, когда они были, превратившиеся большею частью в невероятное и сказочное. Пусть знают, что события мною восстановлены с помощью наиболее достоверных свидетельств, настолько полно, насколько это позволяет древность их» (I, 21).