Я ещё не понимаю, что на самом деле представляет из себя этот Йог Сотот, но то, что он сделал с Холманом, показывает, что он чрезвычайно опасен. Именно я инициировал проект, который привёл к тому, что его откопали. И я же должен вновь его похоронить. Отправляю эти заметки на случай, если что-то пойдёт не так.
Три дня спустя Рита приехала в Стратфорд-на-Эйвоне на машине своего отца и положила небольшой старомодный букет на могилу в церкви Святой Троицы, которая, как считалось, хранила в себе останки Уилла Шекспира. Надпись на букете гласила: «Хамнету; В Конце Концов; От Отца, Который Любил Тебя Больше, Чем Жизнь".
Послесловие
Я впервые обратился к демонологии Г.Ф. Лавкрафта в 1975 году, когда написал роман «Маниту». Я создавал исключительно американский роман ужасов, основанный на конфликте культуры прошлого Америки с её современными технологиями. Поэтому Сатана, Ваал и все остальные европейские демоны были для меня бесполезны. Я хотел сослаться на древнее зло, с которым читатели были бы уже знакомы, но которое исключительно американское.
На помощь пришли Ктулху и Йог Сотот. Они явились из первобытных времён, воскресшие в том «странном, одиноком месте под названием Данвич» к северу от Аркхема. Самое главное, что подавляющее большинство энтузиастов ужастиков уже слышали о них и были готовы дрожать от страха только при одном упоминании их имён. С тех пор я время от времени вставляю случайные упоминания Старейших Богов Лавкрафта в свои романы.
Для меня достижение Лавкрафта состоит в том, что он ухитрился создать действительно пугающую атмосферу древнего страха — страха, подкреплённого документальным путём, при помощи которого главные герои постепенно узнавали об ужасающем существовании Старейших Богов. Данный рассказ — «Уилл» — моя личная дань уважения Г.Ф. Лавкрафту, был вдохновлён недавними раскопками в Лондоне театров “Роуз” и “Глобус”.
Почти все факты в рассказе «Уилл» невыдуманные. И только Г.Ф. Лавкрафт сможет сказать вам, что из изложенного является игрой воображения… но к тому времени, конечно, будет слишком поздно.
Перевод: Gore Seth
Шестой человек
Graham Masterton, "The Sixth Man", 1991
Селборн, Гэмпшир
Хотя по большей части действие «Шестого человека» разворачивается в Антарктиде, истинное тёмное сердце этой истории бьётся в гэмпширском Селборне. Деревня Селборн — это родной край преподобного Гилберта Уайта[18] (1720–1793 гг.), первопроходца-натуралиста, и в наши дни она остаётся очень похожей на ту, какой он знал её в XVIII веке, — с огромным старым тисом на кладбище и подрезанными липами у лавки мясника. Выстроенный в XVII веке дом Гилберта Уайта «Бдение» теперь стал музеем, посвящённым самому Уайту и капитану Отсу — злосчастному исследователю Антарктики. Тут можно увидеть фотографии, документы и артефакты, свидетельствующие о каждодневных тяготах отряда капитана Скотта[19], от которых кровь стынет в жилах.
После этого вы можете подняться по крутой зигзагообразной тропе, которую помогал проложить и Гилберт Уайт, на вершину Селборн-Хенгер, окинуть взглядом живописный и обустроенный сельский пейзаж и поразмыслить о смысле амбиций, самопожертвования и даже о сути страха самого по себе.
Мы уже возвращались домой, когда Майкл сообщил:
— Я обнаружил нечто, весьма странное. Даже не знаю, что с этим делать.
Стоял чудесный летний английский денёк. Разливался густой сладостный аромат клевера и луговых трав, а в вышине над Литом нежились облака, будто громадные кремово-белые одеяла. Неподалёку, у ограды из жердей паслось маленькое стадо коров джерсейской породы, задумчиво жующих и изредка помахивающих хвостами.
— Не расскажешь мне, что же это? — поинтересовался я. Майкл был геологом-нефтяником, открывающим и разрабатывающим месторождения нефти в местах далёких и неприятных, и он не относился к тем парням, что могли посчитать хоть что-то «странным», не говоря уже, чтобы об этом тревожиться.
— Я нашёл фотографию, — ответил он. — Я рассматривал её раз за разом. Даже относил её в фотолабораторию на экспертизу. Без сомнений, она совершенно подлинная; но в ней нет никакого смысла; и, боюсь, этот снимок может сбить с толку и оскорбить немало народу.