Мы дошли до кромки луга и перелезли через жердь ограды. Я не стал выдавливать из него продолжение. Майкл всегда осторожно и тщательно подбирал слова, и сейчас было заметно, что он искренне обеспокоен.
— Думаю, стоит тебе показать, — наконец продолжил он. — Пойдём в кабинет. Не хочешь пива? Вроде в холодильнике осталась пара банок «Раддлза».
Мы продрались сквозь заросший шиповником уголок его сада, прошли мимо затерявшихся в зарослях солнечных часов и через старомодную кухню. Таня, молодая жена Майкла, отправилась забирать из детского сада их трёхлетнего сынишку Тима. Её фартук висел на спинке стула, а свежеиспечённый яблочный пирог окружало колечко стряхнутой муки. Я познакомился с Таней гораздо раньше, чем с Майклом, и забавная штука — у меня ещё не пропало желание, чтобы наша с ней любовь оказалась сильнее. При виде того, как она несёт на руках Майклова сына, меня охватывала печаль.
С ледяными банками пива мы поднялись в кабинет Майкла по не покрытым ковром ступеням. Пахло жаркой погодой, пересохшей штукатуркой и дубовой древесиной. Дом Майкла построили в 1670 году, но в кабинете имелось всё нужное петрогеологу оборудование: айбиэмовский компьютер, факс, сейсмические карты, географические карты и безукоризненные ряды папок, книг и атласов.
Он вытащил большую чёрную папку, озаглавленную: «Фалькон Петролеум[20]: шельфовый ледник Росса», положил её на серо-стальной стол и достал из папки конверт. В конверте лежало несколько старых чёрно-белых фотографий.
— Вот, — произнёс Майкл и передал мне одну из них. Насколько я мог судить, это оказалась знаменитая фотография капитана Скотта и его злосчастной группы на Южном полюсе. Уилсон, Эванс, Скотт, Отс и Бауэрс — побитые морозом и даже не старавшиеся сбросить ужасно понурый вид. Я перевернул снимок, и на обороте нашлось напечатанное пояснение: «Капитан Роберт Скотт и его группа, Южный полюс, 17 января 1912 года».
— Вот как? — спросил я Майкла. — И что с того?
— Считалось, что их пятеро, — заявил он. — Конечно в действительности, первоначально предполагалось, что их будет только четверо, но по какому-то непостижимому резону в последний этап путешествия к полюсу Скотт взял и лейтенанта Бауэрса, хотя достаточного количества провизии у них не было.
— Их и есть пятеро, — возразил я.
— Да, но кто же фотографировал? — гнул своё Майкл.
Я отдал ему фотографию назад. — Они управляли камерой, привязав длинную нить, это всем известно.
— Все считают, что они пользовались нитью. Но, если и так… тогда кто это?
Он вручил мне ещё одну фотографию. На снимке Скотт стоял у маленькой треугольной палатки, оставленной норвежским исследователем Руалем Амундсеном, который больше чем на месяц опередил британскую экспедицию в гонке к полюсу. Там был и Отс, склонившийся над одной из растяжек; были Эванс и Бауэрс, стоявшие бок-о-бок, Бауэрс заносил в блокнот заметки[21]. Но сзади, на отдалении в пятьдесят-шестьдесят ярдов, стояла ещё одна фигура в длинном чёрном пальто и огромной чёрной шляпе, даже отдалённо не похожих на шапки и куртки, которые носили остальные члены группы.
Майкл постучал пальцем по фотографии.
— Допустим, этот снимок сделан доктором Эвансом. Как бы там ни было, подобную фотографию с помощью нитки не сделаешь, не такой камерой, какую Скотт захватил с собой на полюс. Слишком далеко, слишком сложно. Но взгляни на название… Доктор Эванс никак особо не выделяет этого неизвестного шестого человека, и, как видно, никого из прочих не беспокоит его присутствие. Однако он не упоминается в дневнике Скотта, и нам известен задокументированный факт, что только пятеро пересекали полярное плато на последнем этапе. Так откуда же он взялся? Кто он? И что с ним стало, когда все остальные погибли?
Я долго разглядывал снимок. Загадочный шестой человек был очень рослым, а у его шляпы — очень широкие поля, как у шляпы угольщика, поэтому лицо незнакомца скрывалось в непроницаемой тени. Он мог оказаться кем угодно. Я перевернул фотографию и прочитал: «Палатка Р. Амундсена на полюсе, 17 января 1912 года». Никаких упоминаний о человеке в чёрном. Этой загадке исполнилось почти восемьдесят лет, но Майкл не ошибался относительно деликатности ситуации. В то время трагедия Антарктической экспедиции капитана Скотта заставила прослезиться всю страну; и даже сегодня в Англии было полным-полно людей, которые крайне бы оскорбились любыми иными версиями участи экспедиции.