— Похоже, впечатление об экспедиции Скотта мы получим из первых рук, — с иронией отметил Майкл.
Оба мы считали, что, раз стояло лето, к утру пурга стихнет. Но она выла всю ночь, а на следующий день, когда мы проснулись в восемь, в палатке было темно и пурга ещё завывала. Я раздёрнул воздухозаборник, и оттуда выпал увесистый снежный ком. За ночь палатку засыпало полностью.
— Дольше двадцати четырёх часов это не продлится, — уверенно заявил Майкл. — Как насчёт утреннего чая?
Но, за долгие часы тянувшегося дня ветер и снегопад так и не ослабели. Тут было никак не меньше восьми баллов — «гудит, что есть мочи», как описывал это злосчастный Бауэрс. К шести вечера мы вымотались, замёрзли и пали духом. К тому же у нас иссякал запас бутана.
— В резервном шкафчике у хвоста есть ещё два баллона, — сообщил Майкл. Так что я поплотнее затянул шнурки на капюшоне и прокопал путь из палатки прямиком в бурю.
Прежде мне доводилось попадать в метели в Аспене и Швейцарских Альпах. Но ничего подобного я ещё не встречал. Ветер вопил на меня, словно человек, но безумный. У него действительно был голос. У меня едва получалось устоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы идти, а всё, чем выделялся разбившийся «Чинук», — это горбатый снежный курган и четыре погнутых лопасти.
Но всё-таки мне удавалось делать шаг за шагом, и с бурчанием и руганью, я начал преодолевать пространство между палаткой и вертолётом.
Было пройдено меньше половины, когда мне встретился шестой человек.
Я остановился, шатаясь от неистовства пурги. Мне и так было холодно, но сейчас я заледенел от немыслимого ужаса, такого страха, которого не ощущал никогда в жизни.
Тот человек стоял так, что едва виднелся за снежными вихрями. Рослый, в беззвучно хлопающем чёрном плаще и огромной чёрной шляпе. Он не двигался и ничего не говорил. Я стоял, таращился на него и понятия не имел, то ли идти обратно к палатке, то ли окликнуть его, то ли ещё что.
«Галлюцинация», — подумал я. Разве мог он оказаться реальным? Никто бы не выжил в такую погоду… а вдобавок последнюю фотографию с ним, которую я видел, сделали восемьдесят лет назад. Нет никаких сомнений, он — оптическая иллюзия. Снежный призрак.
Однако я всё равно не отводил от него глаз, пока пробивался к вертолёту и обратно. Он так и стоял на одном месте, то показываясь на глаза, то почти скрываясь за снегом. Я забрался обратно в палатку и застегнул её.
— Что там стряслось? — спросил Майкл. Его губы посинели, и он потирал руки.
Я покачал головой.
— Ничего. Вообще ничего.
— Ты что-то видел.
— Разумеется, нет, — ответил я. — Там не на что смотреть, кроме снега.
Он впился в меня взглядом и не отводил глаз.
— Ты что-то видел.
На следующий день пурга усилилась, и у нас почти вышел бутан. Температура всё падала и падала, словно камень, брошенный в бездонный колодец, и впервые я начал подумывать, что нас могут и не спасти, — пурга может длиться и длиться, пока мы не умрём с голоду или не замёрзнем, смотря что наступит первым.
Майкл вызвался вернуться на «Чинук» — посмотреть, нельзя ли отыскать там ещё пищи и чего-нибудь, что можно сжечь для обогрева. Я помог ему выползти из палатки, а потом зажёг лампу и принялся готовить горячий шоколад, чтобы согреть Майкла по возвращении.
Но он почти сразу же вернулся, вытаращив глаза из-под заснеженных ресниц.
— Он здесь! — прохрипел Майкл.
— Кто? О ком ты говоришь?
— Тебе прекрасно известно, кто там! Шестой человек! Ты и сам должен был его увидеть!
По выражению моего лица Майкл понял, что я и увидел. Он неуклюже протиснулся назад в палатку.
— Возможно, он сумеет помочь! — предположил Майкл. — Возможно, он поможет нам спастись!
— Майкл, он не может быть настоящим. Это что-то вроде галлюцинации, вот и всё.
— Как ты можешь утверждать, что он ненастоящий? Он ведь стоит снаружи!
— Майкл, его просто не существует. Его не может существовать. Он просто в нашем воображении, вот и всё.
Но Майкл был чересчур взбудоражен.
— Южный полюс существует только в нашем воображении, но всё равно остаётся Южным полюсом.
Я пытался с ним спорить, но мы оба проголодались и закоченели от холода, так что мне не захотелось понапрасну тратить силы и надежду. На последних каплях иссякающего газа я заварил горячий шоколад, мы сели рядом и выпили его. Майкл всё время глядел на полог палатки, будто собирал силы, чтобы выйти в пургу и встретить шестого человека лицом к лицу.