С острова мы ретировались на обычном рыбацком одномоторном каноэ, которых в этих водах снуёт неисчислимое множество. Без проблем добрались до островка Йонгпьйонг, что не много больше Йапх, но на нем есть старая взлетная полоса на которой нас поджидала не менее старая, но еще очень боевая Сесна. На ней скачек к Тихому океану, точно по границе Северной и Южной Кореи — пускай кто попробует договориться и узнать, куда мы полетели. Хе-хе-хе. Потом отвратительное десантирование в воду недалеко от Консо и, в лучших традициях Джеймса Бонда, недельный отдых в люксе отеля Seamarq в городе Каннын, что всего в пятидесяти километрах от места нашего жесткого приводнения. Про отлив забыли. Но было весело, никто особо не пострадал и дальше, уже без накладок, на обычной прокатной машине мы и отправились в отель. Для отдыха. А Сесна полетела дальше, на автопилоте, уводя возможных преследователей в сторону Владивостока. Долетела или нет — не важно. Может даже долетела, но в новостях об этом не рассказывали.
Но больше всего мне из того приключения запомнилась именно сетка. Когда я предложил это вариант, а его предложил именно я, то даже предположить не мог! В самом худшем кошмаре не мог представить, что меня ждет внутри вытаскиваемой с уловом сети. И рыба-то была какая-то небольшая, вроде прибалтийской селедки, но чтоб я, еще раз! Да ни за что! Ощущение, словно катишься с горы в огромном барабане груженом камнями. Думал помру. Не помер. Благо этот кошмар длился не долго. А сейчас снова в сетке и теперь мучение предстоит более длительное.
Вообще, чем хороша сетка с транзитным багажем — её не распаковывают до аэропорта прибытия. Даже если рейс продолжается на другом самолете, так и выгружают, огромной авоськой отправляя в утробу другого летающего монстра. Однако есть одно маленькое и существенно «но»: во время перевозки чемоданы трясут и колотят немилосердно. Вот и сейчас сетку куда-то везут, а я стискиваю зубы и всем сердцем ненавижу неаккуратных грузчиков — во-первых, и лихача водителя кара — во-вторых. Все кочки собрал, падла. А еще ненавижу путешественников, которые вместо того, чтоб перевозить свои ботинки и лифчики в комфортных мягких сумках, предпочитают проклятые твердые чемоданы с острыми углами! Что так и норовят побольнее впиться мне в ребра!
А куда меня собственно везут? Впрочем, какая разница, главное подальше от негостеприимного Лондона с его «бобби» и вездесущего МI6. Да, это ребята въедливые, пожалуй не стоит останавливаться на путешествии с транзитным багажем и совершить еще одну пересадку.
Мм-дя, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Как только начиненную мною сетку втиснули в грузовой отсек, я услышал хорошо знакомый звук закрывающегося люка. Дополнительная пересадка не получилась, так что и в новом аэропорту прибытия прийдется не расслабляться. Ладно, сейчас взлетим, стащу пару порций питания для туристического класса, перекушу, а там видно будет.
Глава 4
Я плакал. Мерзко, постыдно, и недостойно плакал. Сидел на подоконнике отеля Atlas Chaouen, смотрел на выходящих из расположенного напротив колледжа студентов, пил из бутылки дешевый виски и плакал. Я хотел плакать и плакал. Плакал потому, что больше ничего не мог сделать, да и не хотел ничего делать. Я знал, что за мной скоро прийдут и мне было плевать. Пусть приходят. Они прийдут, без разницы, кто будут эти они, и я расскажу им все. Расскажу все, что знаю, сдам всех. А потом меня убьют. Может быстро, в благодарность за информацию, а может медленно, основательно и неторопливо пытая, заставляя вспомнить, что я мог утаить, спрятать такого важного, что легко расстаюсь со столь интересной информацией.
И пусть после этого начнется война — плевать, это будет моя месть, месть за Кристин, единственного человека который любил меня и которого, больше жизни, любил, но не смог сберечь, я. И за Мехди, моего ворчливого друга. Да, именно друга, с большой буквы, единственного друга за все мои неполные тридцать девять лет. Помню в Ираке, в Басре, мы попали под бомбежку. Кристин ждала нас за городом обеспечивая отход, я прикрывал, а он возился с компьютером местного банка. Грохнул снаряд разнося в клочья крышу и дальше я ничего не помню, очнулся уже в удаляющейся от города машине. Он тащил меня на себе, ночью, через обстреливаемый город почти три километра. Бегом. А на мое «спасибо» лишь отмахнулся.