Мы с ней потом не один раз вспоминали добрым словом без вопросов приютившую нас бабушку. Вспоминали и дотошных китайских полицейских подаривших нам этот месяц в старом сарайчике на окраине Богом забытого поселка. И еще долго подтрунивали над Мехди — князь[7] гневается! И смеялись вспоминая, как он оглашал проклятиями на всех известных ему языках воды озера Зайсан когда увидел нас взявшихся за руки. А мы стояли словно провинившиеся школьники и, пряча улыбку, лишь крепче держались друг за друга словно подчеркивая: не отпущу и не отдам.
Потом, всю дорогу до аэропорта в Жангизтобе, Мехди молча рулил никак не реагируя на наши вопросы, да мы и сами не стремились ничего говорить. Просто продолжали держаться за руки. И только после взлета, когда частный самолет взял курс на Ларнаку, выдохнули и поцеловались. Мехди посмотрел на нас исподлобья, буркнул свое «Баги-даги», потом улыбнулся — Хуч-фу саттахре[8] — махнул рукой и обнял нас.
Потом мы смеялись, пили шампанское, рассказывали о своих похождениях, а самолет нас нес из одного приключения к другому. Из одного к другому. Вместе до конца. До конца жизни и до конца памяти. Памяти о нас. Памяти о ней.
Воспоминания прервал рев сирен.
— А вот и приехали. — Сказал я вслух и усмехнулся.
Визжа покрышками и завывая сиренами под окна отеля влетели, резко паркуясь, сразу три машины местной полиции. Следом за ними еще две черные BMW без опознавательных знаков. И сразу еще одна с красными, посольскими номерами. Потом подлетел старенький Ford и, чуть не ударив его, шикарный черный Mercedes тоже с посольскими номерами. Отовсюду выскакивали люди, что-то кричали друг на друга, размахивали руками, а я уже слышал топот на лестнице. Это за мной. Одни бегут, вторые, на улице, уже делят. Цирк! Мне стало легко, беззаботно и вдруг захотелось покуражиться. А что? — Все равно помирать! Я вскочил с подоконника, легко завалил массивный шкаф блокируя дверь, потом открыл окно и уселся свесив ноги наружу. Заметили меня сразу, закричали тыкая пальцами.
— Не меня потеряли, девочки! — Заорал я на русском и демонстративно присосался к бутылке опасно наклоняясь вперед. — Что, мля! Забегали, суки! — Я дико заржал наблюдая образовавшуюся внизу суету.
— Юра! Успокойся! — Донесся снизу отдаленно знакомый голос.
— Да я спокоен как танк! — Проорал я в ответ, глотком допил бутылку и запустил её на голос. Бутылка влетела в лобовое стекло того самого красивого Mercedes-а. И отлетела в толпу не оставив на нем ни малейшего следа. Бронированный, сука. — Подумал я. Это меня разозлило и вскочив на подоконник я заорал раскачиваясь и все больше и больше теряя над собой контроль:
Снизу что-то кричали, размахивали руками, в дверь ломились, но я продолжал орать ничего не видя перед собой сквозь сплошную пелену слез:
— Юра! Успокойся! — Очень громко, наверное в мегафон, закричал кто-то снизу перебивая меня.
— Кристи-ин! За что они тебя убили! — Взревел я.
— Никто её не убивал! — Проорал в ответ тот же голос.
— Да пошел ты на х… — Закончить я не успел, острая боль в затылке отправила в темноту.
Глава 5
Кто-то пел. Я с трудом открыл глаза, но это не помогло — вокруг была кромешная темнота. Или я ослеп? — подумал я. Страха не было. В голове что-то щелкнуло и я с удивлением опознал в звуках песни язык — хинди. Абракадабра звуков немедленно преобразовалась в понятный текст: