А на следующее утро от моей болезни не осталось и следа. Мы снова купались, бегали по саду и сидели за прописями. Вспоминая свою галлюцинацию, я перебирала в уме, где я могла отравиться. Оказалось, плод моего воображения был прав — за день до того, как я заболела, мы с Ванькой, возвращаясь домой, проезжали мимо маленького базара. Глядя на прилавки со свежими фруктами и ягодами, попросила остановить машину и вышла купить клубники. Она так зазывно благоухала, что я не утерпела и съела несколько ягод немытыми. Видимо результат моей беспечности не заставил себя жать. Возможно, называя меня дурой, моя галлюцинация была не так уж и неправа?
Родимцев — старший нагрянул спустя несколько дней. Мы играли в бассейне, попутно занимаясь устным счетом. Я вообще старалась все занятия с Ванькой строить в форме игры.
— Я вернулся! — раздался мужской голос.
Ванька, до этого послушно считавший вслух до ста, сбился, потом посмотрел в сторону ворот и выскочил из бассейна с криком:
— Папа вернулся!
Я вылезла из бассейна, ища глазами полотенце. Не хотелось предстать перед глазами начальника в купальнике.
Наклонилась за полотенцем и услышала:
— Это становится традицией.
Медленно разогнулась и посмотрела на стоящего с Ванькой на руках Родимцева — старшего. Кажется, я попала. На меня насмешливо глядел тот самый хам, нагло обладавший меня ночью в гостиной большого дома.
— Что именно? — поинтересовалась, стараясь выглядеть равнодушной.
— Твое полуголое состояние при нашей встрече.
Мой рот уже открылся, чтобы сказать ответную гадость, но я вовремя заметила, с каким интересом Иван переводил взгляд со своего отца на меня. Не стоит выяснять отношения при ребенке.
— Ваня, — попросила мальчика, — сбегай на кухню, принеси папе сока.
Все еще насмешливо глядя на меня, Родимцев — старший опустил сына на землю, мальчишка убежал за соком. Я медленно вытерлась и стала заворачиваться в полотенце.
— Не переживай, — «успокоил» меня мой работодатель, — я там уже все видел.
— А мы на «ты»? — я вскинула брови.
— Давно уже.
Он прошел и сел в кресло, указав мне на другое, стоящее рядом. Очень не хотелось к нему приближаться, но стоять перед хамом было немыслимо. Закрепила полотенце на груди и устроилась рядом.
— Я этого не заметила, — продолжила разговор.
— Естественно, сначала ты была занята тем, чтобы спрятать свои прелести за диванной подушкой, потом тебе тем более было не до меня. С такой температурой не до ложной скромности.
До меня не сразу, но все же дошло, о чем он говорит. Так вот кто был моей галлюцинацией! Он пичкал меня таблетками, обливал холодной водой, он даже носил в туалет! Вот стыд-то!
— Не переживай, — словно прочитав мои мысли, заявил Родимцев. — Ну видел я тебя голой, дальше-то что? Знаешь, сколько женщин я видел голыми?
И непонятно почему, но я почувствовала себя оскорбленной.
— Не знаю, и знать не хочу, — отрезала излишне резко.
— Обиделась? Зря.
Продолжать он не стал, к нам присоединился Ванька. Он поставил стакан сока на стол и взобрался отцу на колени.
— Вы уже познакомились?
— Да, — ответил Родимцев — старший, — я как раз говорил Екатерине Алексеевне, как рад, что она появилась в нашем доме.
— Ты знаешь, мы завтра поедем на детскую площадку, — продолжал рассказывать Ванька. — Хочешь с нами?
— Конечно.
И вот так он это сказал, так посмотрел на сына, что я готова была простить ему мерзкий характер, ровно до того момента, как Родимцев продолжил:
— С удовольствием поиграю с Екатериной Алексеевной.
Мне показалось, что от возмущения у меня пошел дым из ушей.
— Ваня, сбегай еще раз на кухню, — попросила, не отводя глаз от начальника, — очень пить хочется.
Ваня, просто прелесть, что за ребенок, умчался выполнять мою просьбу.
— Я приехала в ваш дом, чтобы исполнять обязанности гувернантки, — начала я, поднимаясь. — Я внимательно изучила и подписала контракт, в котором ни слова не было о том, что я должна терпеть от вас подобное хамство. Я очень благодарна вам за помощь, которую вы оказали мне, когда я была нездорова. Но я не позволю, вы слышите, не позволю вам оттачивать на мне ваши сомнительное остроумие и делать грязные и неприличные намеки.