Поместье, в котором мы находились, издавна принадлежало семье Берстоу, но они проводили здесь только лето: с сентября по июнь мистеру Берстоу полагалось быть в университете «Холленд». Однако в этом году Берстоу приехали сюда на три недели раньше обычного: мать плохо себя почувствовала. Перебирались они обычно сразу всем домом, вместе с прислугой. У них было множество знакомых в округе Уэстчестер. Я тщательно переписал их фамилии, а также фамилии слуг.
Неожиданно над нашими головами раздался рев самолета. Мисс Берстоу вскочила со скамейки, выбежала из-под деревьев и, запрокинув голову, стала изо всей силы махать платочком. Аэроплан летел на небольшой высоте. В его окошке мы даже видели руку, махавшую нам в ответ. Самолет покачал крыльями, затем взмыл вверх, лег на обратный курс и через мгновение пропал.
Мы вернулись на скамейку, и девушка с восторгом произнесла:
— Это мой брат, сегодня он впервые поднялся в воздух с того времени, как отец… Брат безрассудно смелый человек и, кроме того, у него замечательный друг и наставник— Мануэль Кэмбелл.
Я кивнул и опять начал спрашивать.
Выяснилось, что Питер Оливер Берстоу не очень-то увлекался гольфом. В университете вообще играл редко, а летом, во время каникул, не чаще одного, двух раз в неделю. Правда, среди любителей он слыл неплохим игроком. Сражался он чаще всего со своими знакомыми, изредка с сыном или дочерью. И никогда с женой.
Четверка, встретившаяся на поле в то роковое воскресенье, прежде вместе не играла. Вряд ли они договорились заранее. Очевидно, сошлись случайно и тут же составили партию. Мистер Берстоу рассчитывал тем же вечером уехать в университет.
Рассказав все это, Сара Берстоу остановилась и грустно промолвила:
— Теперь он уже не сумеет туда вернуться и осуществить задуманное не сможет…
На глазах у нее появились слезы.
Я немного подождал и задал новый вопрос:
— Извините, мисс, свой мешок с клюшками ваш отец оставил на зиму в клубе «Грин-Мидоу»?
— Нет. Конечно нет! Я уже объясняла, что иногда он играл и в университете.
— У него был только один комплект?
— Да.
— Значит, он привез его с собой?
— Естественно.
— Вы переехали сюда в субботу на легковой машине, а багаж прибыл следом на грузовой. Припомните, на каком автомобиле доставили клюшки?
По выражению ее лица я понял, что затронул какое-то больное место, но притворился, будто ничего не увидел.
— Право, не знаю…— пробормотала она, — совершенно не помню… Но наверное, на грузовике: отец бы вряд ли пожелал себя стеснять такой громоздкой вещью.
— А где эти клюшки сейчас?
Я боялся, что мой вопрос снова ее испугает и насторожит, но она ответила спокойно и очень уверенно:
— Тоже не знаю. Полагаю, вам известно об их исчезновении?
— Ах, вот оно что! Клюшки искали?
— Да. Сыщики из Уайт-Плейса и Плезентвилля обшарили весь дом, клуб и даже площадки для гольфа, но нигде ничего не обнаружили. Мальчик, который прислуживал моему отцу, заявляет, будто при отъезде с поля клал их в нашу машину на сиденье возле шофера. Но Ларри и доктор Брэдфорд ничего не помнят. Когда они везли тело отца домой, им было не до клюшек.
— Странно! Очень странно.
— Нисколько. Тогда они были в таком состоянии…
— Я здесь не затем, чтобы собирать мнения, мне нужны факты. Ведь по приезде мешок должны были вытащить: прислуга, шофер или кто-то другой.
— Никто не в курсе.
— Могу я поговорить с прислугой?
— Конечно.
Заметив, что она начинает сердиться, я решил ускорить допрос.
— Скажите, какие клюшки были у вашего отца, деревянные или стальные?
— Деревянные. Стальные он не любил.
Головки простые или со вкладышем?
— Простые, по-моему. Но это не точно. Вот у меня со вкладышем и у Ларри тоже.
— Ага, значит, клюшки брата вы хорошо изучили, а…
Она подняла на меня глаза и сдвинула брови.
— Это еще что такое?
— Простите, пожалуйста. — Я улыбнулся. — Мне обязательно нужно отыскать этот мешок, и я его найду непременно.
— К сожалению, я…
— Неправда! Вы что-то скрываете. Ваш отец умер насильственной смертью, после чего убийца где-то спрятал или уничтожил свое оружие. Кто это был — вы? Ваш брат? Или, может, доктор Брэдфорд? Как удалось избавиться от такой громоздкой вещи?