— «Хмпф!»
Зацепившись крюком руки за какую-то железку, еду на трамвае, попутно заряжая оружие. Похитители уже ушли в сторону, повернув на только что бывшем перекрестке, но мне надо передохнуть и вооружиться. Еще несколько секунд.
Какого черта я вообще творю? Этот вопрос просто не существенен, его смысл не пробивается через уже принятые императивы. Мне, обычному жителю цивилизованного мира, попросту не справиться ни с гормональной системой здорового парня, не привыкшего себе отказывать в случайных импульсах, ни рефлексам своего бывшего «я», упорно диктующих, что преследование и быстрое уничтожение похитителей твоей собственности — наиболее эффективный способ её вернуть. И, скорее всего, единственный. Кроме того, Витиеватый и его люди не дали бы мне и чихнуть, пришли похитители свои требования. Баронесса Руси не нужна, это уже доказано руководством академии.
Спрыгиваю с трамвая, тут же переходя на бег. Револьвер в кобуре, тренировочный сунут хамски за пояс, заряженный дробовик сжимаю через ткань баула, дабы не пугать местное население, которого, как и всегда, чертовски много на улицах. Святые времена, никакого интернета, никаких видео с котиками, все красивые девушки на улицах, а не в «онлифансе»… но как же это мешается!
— Паря, а ну стой! — требует от меня здоровенный бородатый мужик в кожаном фартуке, кепке и с метлой. Увидев, как я несусь вдоль дома, он встал на перехват и уже тянет здоровенную ручищу, продолжая выкрикивать что-то вроде «Ты чего, украл⁈»
Видимо, намекает на баул. И совсем не разбирается в одежде.
Здоровяк с удивленным глухим воплем отбрасывается в сторону разворачивающимся Щитом гримуара, а я бегу дальше. Спасибо тебе, Кристина свет батьковна, быстро твоя наука пригодилась. Вот так всегда, век живи — век учись, дураком… ну куда ты мне под колеса лезешь, мамзель!
Испуганно взвизгнувшую полную девушку в очень широких юбках еле удается обогнуть, едва не ударив дробовиком в бауле. Ну куда ты такую жопу-то отъела и нарядила на питерские-то тротуары⁈ Тут нормальным людям не разойтись, а уж…
— «Кейн! Они уходят! Связь рвется!»
— «Какого лешего⁈», — ору я мысленно, — «Ты же говорила…»
— «Это чужая магия, умник! Мы её не проверяли! Мы ничего не проверяли!»
Твою мать! Что делать⁈
Мотоцикл! Огромный, разлапистый, настоящий дизельный монстр! Настолько здоровый, что у него есть позади водительского места аж надстройка из трех кресел, пусть даже и небольших! Про толстые здоровенные колеса, шириной больше локтя, я вообще молчу!
Мужик, который с барской ленцой залезал в основное седло этого грубого волосатого предка всех мотоциклов, был такой же, как и его железный друг — здоровым почти до невменяемости, брутальным дядькой в тяжеленном даже на вид кожаном плаще. И в натуральной ковбойской шляпе! И в сапогах! Охренеть!
— Уважаемый, — жарко прошептал я верзиле на ухо, прижимаясь к нему сзади, — Я вынужден вас очень настойчиво попросить об одной небольшой услуге. Покатайте меня немного, я скажу куда ехать.
— Это пистолет⁈ — бодрым, даже каким-то командным басом прогрохотал верзила.
— Это револьвер, — занудно уточнил я, хоть и сгорая от нетерпения.
— И ты выстрелишь, если я откажу? — голос человека, в печень которого упирается ствол, становится строгим как у завуча в моей бывшей школе.
— Нет, — со вздохом, я убираю револьвер в кобуру, — Не выстрелю. Извините, что побеспокоил.
Смертоносные инстинкты не реагируют на этого огромного мужика. Он в разрезе нашего с внутренним лордом миропонимания просто не относится к легитимным целям. Я категорически не чувствую себя в праве ему угрожать всерьез, а значит — и не могу.
— Сиди. Поехали, — внезапно бросает водитель, дёргая ногой. Рукотворный монстр под нашими задницами издает какое-то инфернальное рычание на всю улицу, а мужик, трогаясь с места, добавляет, — За чем едем хоть? И кто ты вообще, дружок?
— Студент-ревнитель, — чеканю я, — У меня бабу украли.
— О! Так бы сразу и сказал! — невесть чему гулко радуется незнакомец, поддавая газу так, что я удивлен, как от грохота не вылетают стекла по обеим сторонам узкой питерской улочки, — Так бы и сказал!
— Что именно — про студента или про бабу?
— Про бабу, конечно!
Манацикл набирает скорость плавно, но очень быстро, а я похож на маленького жалующегося мальчика, тыча направление из-под руки управляющего этим чудищем гиганта. В голову некстати забредает мысль, что если уж кто может содержать и, более того, активно использовать в черте города эту адскую рычащую хреновину — то это далеко не развозчик пиццы и чебуреков. Но уже как бы поздно пить боржоми.
Мы летим по городу, посылая его культуру, неторопливость и размеренность в самую глубокую из жоп с помощью децибелов и вызывающего внешнего вида огромного колесного механизма. Мне не видно почти ничего из-за этой огромной спины, затянутой в потертую толстую кожу, единственное, что есть в наличии — это указания Фелиции. Тем не менее, их вполне хватает.
Несмотря на скорость манацикла, поездка занимает более десятка минут — видимо, ускорившиеся ранее похитители решили перестраховаться. Мы уже выехали из наиболее оживленных кварталов города, промчали простые жилые районы, вскоре сменившиеся портовой зоной.
Баронессу собрались вывезти через пролив? Да кто же её спер⁈ Кто-то из её недругов? Она вроде говорила, что Аркендорф уже давно ни с кем не конфликтует, мирная сонная лощина, под маской которой прячется перевалочный пункт между Восточной и Западной Европой… кто тогда? Двоедушники? Скорее всего. Если судить по моей первой встрече с этими существами, то вполне мог найтись еще один торопыга, организовавший хоть что-то там, где остальные сидят и думают.
Будем исходить из этого.
— «Они остановились, Кейн. Положение заклинания в пространстве не меняется».
— «Заметили магию?»
— «Нет. Палец давно развеялся, а метка невидима»
— Здесь остановите! — ору я на ухо водителю, стараясь не сбить его шикарную шляпу, — Здесь!
Нога в сапоге тут же давит на тормоз, тормозя у тротуара. Вовремя. По уверениям даймона тут еще метров 150, нечего их звуком предупреждать.
Слезаю с пассажирского кресла, встаю так, чтобы увидеть благодетеля. Мужик с неменьшим любопытством рассматривает меня. Здоровый, очень здоровый. Таких не берут в космонавты, в боксеры, вообще в борьбу даже не берут, потому что никакой техникой и мастерством ты грубой природной силы не перегнешь. Такой гигант не хвалится, сминая подкову в своей ладони, он удивляется, что другие не могут.
А этот действительно косит под ковбоя. Сапоги, шляпа, штаны грубой ткани и белая рубаха, поверх которой накинута старый могучий кожаный плащ. Она такой толщины, что вполне может остановить пулю мелкого калибра. Лицо? Да, очень примечательное. Аккуратно подстриженная, будто только что от барбера, русая борода, такие же волосы короткой стрижки, хотя ожидался бы конский хвост, нос прямых благородных очертаний, нижняя челюсть, которой можно половник меда зацепить и… глаза. Умный и чуть насмешливый взгляд уверенного в себе человека, пронзающий тебя яркой желтизной.
Благородный.
— Спасибо вам, — говорю я ему, глядя прямо в глаза, — Я вам должен. Студент Дайхард Кейн, Санкт-Петербургской ратной академии, первый курс. К вашим услугам.