Не успели мы с псом покинуть кампус, как нас нагнал сам Азов, бурча, что некие недогадливые князья в гости приходят без бутылки, которой хорошо бы отпраздновать избавление от сопящей, рычащей и пердящей твари, поэтому увы и ах, блондину придётся напрягаться и доставать нужное для празднования самому. Тем более что неверная, лживая и прожорливая служанка явно скоро не появится, ибо некто вопиюще непрозорливый накупил слишком много сдобы, которую мелкая сволочь жрать будет как минимум до завтра. И сожрёт, что характерно. Но это ничего, потому как благородному сыну великого графа ничего так не хочется, как побыть в тишине и пьяным. Помыслить, так сказать.
Шутливо перебраниваясь и подтрунивая друг на другом, мы прошли половину расстояния до ворот академии, как неожиданно…
— Опа…, — озадаченно проговорил я, наблюдая очень необычное зрелище.
— А, — вяло откликнулся Костя, останавливая тоже, — Хотел тебе рассказать, но потом.
Вполне себе живая и бодрая баронесса Ария фон Аркендорф шла к женскому общежитию во всей своей огненноволосой красе. Это уже было достаточно удивительным событием, так как эту девушку, которую я списал со счетов, давно должен был угробить её собственный даймон, но совсем не её продолжающаяся жизнедеятельность заставила меня застыть соляным столбом.
Она шла не одна!
Гордо вышагивающую улыбающуюся красавицу (!) окружало человек восемь студентов! Обоего пола! Они крутились возле неё, что-то спрашивали, она что-то отвечала, выглядело это вполне естественным общением вожака со свитой, от чего у меня почти отвалилась челюсть. Это вообще как?! Куда делась хмурая и дёрганная особа, вечно воюющая (и проигрывающая!) реальности?! А теперь вон, она свободно чешет себе по делам, окруженная подлизывающимися к ней студентами и, что куда интереснее, чувствует себя определенно на все сто сорок шесть процентов!
Свободная походка, покровительственные жесты, щедрые улыбки… Ария производила впечатление человека, у которого не просто поправились дела, а вообще всё в жизни невероятно зашибись! Даже Курв засмотрелся!
— Ну, если честно…, — протянул Азов-младший, — …то никто не знает, что с нашим лидером класса случилось. Просто раз! … и стала вот такой. Пришла с утра, люди к ней потянулись… и вот. Теперь наблюдаем такую картину. Каждый день.
— Удивительно и непонятно, — поставил вердикт я, — Но категорически плевать. Выжила и хорошо. Приободрилась и ладно. Всё равно мне с ней детей не крестить, даже не делать. Мы с Кристиной на днях уже практику начинаем.
— Кому расскажи — не поверят, — горько вздохнул за моей спиной приятель, — Приблуда из провинции иноземной, года не прошло, а уже во князьях, женат на Терновой, да еще и практику начинает. На первом курсе! Ты что, птицу удачи сожрал? Сырую и с перьями?!
— Дружище…, — я серьезно посмотрел в глаза приятелю, — У всего есть цена. И поверь мне, Азовище, я плачу вовсе не в свою пользу. Так что в этой ситуации больше всего, как ни странно, выигрываешь ты. Был в друзьях оборванец, а стал князь.
Развернулся и пошёл домой, злорадно слыша за спиной озадаченное «Азовище…». Так, наверное, еще никто не называл представителей этого Истинного рода.
Глава 4
— Меч — это всего лишь поэтика, Кейн, — напротив меня в позе фехтовальщицы стояла с рапирой готовая к бою Кристина, — Это лишь большой нож, которым наловчились резать друг друга варвары еще во времена Римской империи. Копье куда более смертоносно, но слишком громоздко и тяжело! Рапира и спада взяли от этих двух оружий лучшее. Признай это… перед тем, как я тебе наставлю синяков!
— Ты сегодня необычно активна с утра, — ухмыльнулся я, разминая запястье вращением тренировочного меча, — Хороший сон приснился, жена?
— Разозлить меня хочешь? — непроницаемо черные глаза супруги сощурились, а её стойка стала напоминать готовую освободиться пружину.
— Нет, — качнул головой я, — Но будет нечто другое. Тебе, возможно, даже понравится. Потом, когда-нибудь.
Померяв меня взглядом несколько секунд, девушка, одетая в домашние брюки и рубашку тонкого шелка, решительно кивнула своим мыслям, озвучив вслух:
— Ты меня разозлил.
…и бросилась в неистовую атаку.
Мелкая тощая врушка, подумал я, быстро отступая по паркету в глухой обороне от мелькающей взбешенной змеей рапиры. Бывшей боярыне нужен был повод для такой сумасшедшей атаки, и она его буквально выковыряла из носу, а теперь пытается меня достать как можно большим числом атак затупленного оружия. Не сказать, что у неё не получалось, девушка, будучи в звании подмастерья рапиры, чувствовала себя в тренировочной дуэли настолько уверенно, что не одела никакой защиты, кроме этой своей пижамы, носимой ей, обычно, под халатом.