Ну ничего, если что, у нас еще и письмо есть, за подписью всех членов семьи этой мрачной девушки.
Через полчаса мы уже шагали к местной Управе на встречу с нашим будущим куратором и начальником. Кристина шла, самым натуральным образом дуясь на меня, но благодаря нескольким мимическим упражнениям, скрытно продемонстрированным при нашем выходе Анной Эбигейловной, я уже знал, что она не всерьез. Ну… почти.
— Еще какие-нибудь приказы будут, муж мой? — ядовитейшим образом поинтересовалась девушка, принимая мою руку при выходе из местного трамвая.
— Молоко, — подавив в себе желание мученически вздохнуть, сказал я, — Анна Эбигейловна будет подавать тебе молоко утром и вечером.
— Молоко? — удивилась девушка, глядя на меня сверху вниз.
— Да. За вредность.
Книга на её поясе гыгыкнула мужским голосом. На щеках Кристины вспыхнул небольшой румянец.
— «Ты с ней носишься как с хрустальной куклой…», — недовольно пробурчала Фелиция у меня в голове, — «Если получится как с той, огненноволосой, не говори, что я тебя не предупреждала! Ты постоянно ошибаешься в женщинах!»
— «Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает, даймон. Я помню свою старую жизнь, ты восемнадцать лет притворялась моей старой доброй подругой, но вот уже прошло столько времени, а ты ни разу не вспомнила Юджина Соларуса, твоего подопечного…»
— «И что это значит?!», — осведомилась внутренняя брюнетка.
— «То, что я не всегда ошибаюсь».
Даймоны, демоны, эйри, да хоть черт на ступе — они не люди. Некоторые из них прекрасно умеют притворяться нами, но прокалываются на таких вот «мелочах». Достаточно заметить пару из них, как перестаешь обращать внимание на милую внешность, декольте и ноги, обнаженные чуть ли не до места, из которого они растут. Нет уж…
Мужчина, ожидавший нас в отдельном кабинете, не производил впечатление опытного бойца с иномировой заразой. Весь его потёртый временем облик буквально кричал о том, что этот сорокалетний мужчина — обычный городской житель из самых небогатых благородных, обреченный ежедневно ходить на работу и давно свыкшийся с этой мыслью. Единственное, что выделяло этого спокойного до меланхолии господина, выжидательно рассматривающего входящих в кабинет нас — это свисающая с его пояса чернокнига. Государственная, четырехцепная.
А еще взгляд его блеклых, но очень цепких глаз.
— Ваши сиятельства, — он отвесил небрежный, на грани приличий, поклон, — Ежов Алексей Дмитриевич, ревнитель петербужский и особый поручик отдела Дознания того же города. Честь имею.
После того, как мы представились, Ежов некоторое время помолчал, жуя свои сухие тонкие губы и играя желваками, а затем с запинкой предложил «общаться без чинов, ибо дело такого не терпит». На что мы, конечно, согласились. Еще бы.
— Не думал я, что жизнь сведет меня с супружеской парой, — продолжил Алексей Дмитриевич, — но мало ли каких чудес не бывает. Итак, курсанты, что я о вас знаю…, поправьте, если ошибусь? Итак, первый курс академии, полные отличники, можно сказать, лучшие из лучших. Тем не менее, всего первый курс. Ратного опыта с чернокнигами слёзы… кстати, именно поэтому назначили меня. Не обольщайтесь, я не великий мастер сам, скорее наоборот, поэтому боевку вы будете подтягивать сами, в академии. Барон Медичи обещал этому способствовать. Как — не ко мне. О полевой практике тоже можете не думать, заниматься мы будем отнюдь не разъездами по полям и лесам. Да…
— При всем уважении, но чем тогда мы будем заниматься под вашим началом? — процедила Кристина, явно пребывающая не в восторге.
— Это вам преподают на третьем курсе, — начал объяснять наш новый начальник, — У ревнителей существует некоторые… специализации. Лишь малый процент обучившихся попадает на них, но, тем не менее, они есть. Делятся они следующим порядком: на боевые, на разведчиков-одиночек, и… на городских. На следователей.
— Городские ревнители? — спросил я со скепсисом.
— Именно так, князь, — серьезно кивнул мне Ежов, — Бытует мнение, что «городской» в первую очередь означает инвалида-ветерана, которому платит город за бдение, но это не совсем верно. Мы, городские ревнители, работаем в тесной связке с Управой. Мы, как и все остальные, ищем порталы и закрываем их. Только вот особенность нашей, а теперь уже и вашей деятельности заключается в самой специфике порталов, которые мы разыскиваем. Особенные порталы, ваши сиятельства. Те, которые были обнаружены, а затем и использованы для своей выгоды людьми. Сокрыты ими. Ваши таланты, господа, смею заметить, великолепно подходят для подобной работы. По крайней мере, начало весьма многообещающее.