Мне тоже хочется рыдать. Слегка. Вот из-за этой высокомерной тупой дряни я лишился себя самого. Куда более умной, опытной и волевой версии. Лучшего советчика и друга в жизни. А еще пробудил гримуар, что бы это не значило. И что получил взамен?
…тупую мёртвую бабу, которую сейчас пинает моя жена. Ну ладно, трех баб. Два трупа и одну, отданную Синдикату.
Это не стоит даже осколка ногтя лорда Алистера Эмберхарта.
— Может, уже прекратишь издеваться над ней? — спрашиваю из рассеивающегося тумана я свою сильно заплаканную жену, примеряющуюся прикладом автомата к покойнице, — Мне бы тут помощь пригодилась…
Гм, всё-таки у моей жены потрясающе большие глаза. Иногда. А вот бегает она хуже Фелиции, которая сейчас, завывая как триста тридцать три гиены, бросается на меня, начиная колотить ногами и руками. Недолго, всего лишь секунд пять перед тем, как её в воздух за шкирку поднимает…
— Ч-чего?! — давлюсь удивлением я, глядя на огромную, особенно с моей сидящей точки зрения фигуру, распрямляющуюся с удерживаемой даймоном, тоже впавшей в тотальный афиг. Ну и супруга, поскользнувшаяся на льду и рухнувшая мне на грудь, тоже прилагается.
Очень высокий, очень мрачный, очень знакомый силуэт, раздобывший где-то широкую бордовую шляпу под стать своему костюму. Тот, кто никак не мог существовать в этом мире — теперь каким-то образом существовал.
— Кое-что изменилось, Кейн, — глубоким голосом проговорил Алистер Эмберхарт, аккуратно ставя молча открывающую рот Фелицию на ровную поверхность, — Кое-что очень сильно изменилось. Но об этом нам лучше поговорить в другом месте.
Эпилог
— Считайте, что мы пришли к соглашению, ваше сиятельство! Но повторюсь, если вы нас обманули, если ввели в заблуждение…
— Сильверхейм, — прищурился я, глядя в наглые зеленые глаза сидящего напротив меня человека, моего родственника, — Вы за несколько дней натворили в Санкт-Петербурге таких дел, что государь отказывает всему Великому Дому в гостеприимстве. Я не ошибусь, предположив, что вы все сюда приехали по какому-то важному своему делу… до которого мне дела нет. Но вы не преуспели. Вас послали — и вы не преуспели. Я, князь Дайхард, к которому вы пришли с облыжными требованиям, буквально дарю вам возможность оправдаться хоть как-то перед теми, кто послал вас. А вы мне пытаетесь угрожать?
— Не угрожать, ваше сиятельство, — тут же сбавил тон мой собеседник, — Но вы должны понимать — убита одна из нас. Из Сильверхеймов!
— Сожалею… что не убил её сам, — дёрнул щекой я, — Но не собираюсь лично возлагать на вас виру за атаку на моих вассалов, поджог их дома и похищение моей нерожавшей молодой жены…
— Еще б… — фыркнула стоящая у дверей девушка, такая же зеленоглазая и черноволосая, как и её сидящий в кресле напротив меня родственник.
— Потому что его императорское величество обещал об этом позаботиться сам! — отрезаю я, заставляя эту особу слегка побледнеть. Ну, понятное дело, к кому в конкретном итоге пришлют счет.
— Вы…
— Ваше время на исходе, Сильверхейм, полицейский эскорт ждёт вас внизу. Повторяю — арканит. Много арканита. Новый свежий рынок, к которому вы теперь можете заранее подготовиться. Или вы, всё-таки, желаете вступить в конфронтацию? Тогда я отдам предпочтение другим источникам.
— Нет! Я уже сказал, мы договорились! — парень порывисто вскочил с кресла, хлестнув по мне возмущенно-злобным взглядом, — Звенислава! Нам пора!
— Да, Ратмир, только последнее… — девушка, жестом остановив родственника, колюче посмотрела на меня, — Продемонстрируйте вашего даймона… князь.
— Зачем?
— С места смерти Сильвии Сильверхейм украли её разумный гримуар, Каденса, Лорда Пятого Столпа, — положила руку на свою книгу Звенислава, — Он мог выбрать… вас. Наглость, нахальство, резкость… ему подобное импонирует.
— И что, если выбрал? — в моем холоде льда больше, чем в мире Сильверхеймов.
— Тогда мы уйдем, когда заберем имущество рода, конечно же, — парень, выдав ухмылку чуть ли не отвратнее моей, тоже положил руку на книгу.
— Как вам будет угодно, — улыбаюсь я и… выхватываю револьверы. Быстро выхватываю. Трюк, конечно, сложный, но у меня в кабинете есть специальные кобуры на стуле. Над головой слышна пара смачных щелчков. Это еще два револьвера, больших таких, надежных, лютых даже можно сказать. «Выпускных» ревнительских чудовища. Они в руках моего даймона.