Именно «свое мнение». Хочешь большую и надежную «крышу» — будь добр озвучивать чужие мысли, особенно когда правда никому не нужна. В смысле «тебя попросили, ты пошёл и всех убил?». Ну не звучит же. Герцогам под протокол надо куда более веское объяснение всему произошедшему, как-никак именно они, наравне с Петром Третьим, сейчас выступают гарантом всем, без исключения, волшебникам, что князь Дайхард Кейн не будет применять кавар ни для чего, кроме как личной самозащиты.
Убедившись, что мы понимаем всю ответственность, возложенную на наши плечи высшими государственными лицами, Корочкина-Одолевская удалилась, вновь обожрав нас на половину выпечки, предупредив напоследок, что вызов на Большой Совет последует через трое суток.
Пораскинув мозгами, я понял, что ничем эти трое суток заниматься не буду, а буду проводить время с семьей. Конечно, можно было отоспаться и бежать выяснять, что там с Обществом, куда так поспешно свинтил Элефар, оставив в театре на глазах у местного короля свой хладный труп, только вот… не хотелось. Я в домике, рядом друзья и супруга, у которой мало того, что беременность, так еще и нервы сдают. Вокруг город, в котором до сих пор упорно продолжаются беспорядки. Банды остервенело режут друг друга, а под генерируемый ими шум еще кто-то режет кого-то другого.
Нет уж.
Хватит и того, что Корочкина-Одалевская прискакала к нам еще до того, как волосы Кристины высохли после ванны. Тут шпионов уже по соседним домам понатыкано… Лучше займусь домашними делами.
— Мао Хан, проходи, — позвал я заглянувшего в кабинет молодого китайца, пришедшего, как я и просил, вместе со своими невестами.
— Господин хотел нас видеть? — низко поклонился слуга, когда-то подаренный мне главой темного клана Китая.
— Да. Я хотел предложить тебе должность своего управляющего. Точнее, тебе и вам, девушки, как его заместителям. Втроем вы будете заведовать текущим состоянием большей части наших дел. Как вам?
— Это… большая честь для меня, господин! — Мао Хан низко поклонился, но тут же замешкался, — Могу ли я спросить, кого вы собираетесь взять личным слугой?
— Личным слугой? — я удивился, — Да, наверное, никого.
— У вас должен быть личный слуга! — убежденно проговорил, не разгибаясь, никогда не подводивший меня человек.
— Боюсь, второго Мао Хана я не найду, — улыбнулся я, — А ты давно перерос эту должность.
— Если будет ваша воля, то я займусь поиском нужного человека.
— Займись, но не в ущерб новым обязанностям.
Отказал бы, но мы и так годами шли к тому, чтобы сделать из Мао Хана человека, имеющего собственное мнение. Запрещать ему иметь убеждения, на которых буквально основано его воспитание и построена жизнь — абсурд.
Так я своей брюнетке и сказал, когда мы уже лежали после всего, что может произойти ночью в постели между мужем и женой, помноженное на недавний смертельный риск и долгую скучную езду.
— Не хочется никого нового в нашем близком кругу, — подумав, призналась лежащая на мне супруга, — Мы, может, и выживаем потому, что можем безбоязненно поворачиваться спиной друг к другу. Даже к этому… Красовскому.
— Петр Васильевич не так уж и плох, — улыбнулся я, глядя в потолок и играя с волосами своей брюнетки, — Я уверен на сто процентов, что если он чего вздумает, то обязательно предупредит. Это его кодекс чести — убивать достойных только лицом к лицу.
— Брр… — меня крепко обняли, — Не говори так.
— Люди разные бывают. Просто я сомневаюсь, что Мао Хан найдет кого-либо, подходящего под его стандарты. Я уже предупредил его, что наши девушки не подойдут. К тому же, мы им обещали семьи.
— Да, помню, дорогой. Азовы и отец уже готовы забрать на производства и хозяйства сорок три человека, но я их пока не отпущу. Гоблинши еще слишком маленькие и непоседливые.
— Может, поручим их Анне Эбигей… ай, не дерись.
— Не трогай мою горничную! Заведи свою!
— Ну уж нет, не хочу.
— Не щипайся!
— А сама-то!
— Мне можно!
— Тогда мне можно… кусаться!
— Нет!!
Тем не менее, этот ночной разговор, закончившийся тем, что обычно происходит у немного отдохнувших мужа и жены, лежащих голыми в одной постели, не остался без последствий, случившихся на следующий день после обеда, когда мы мирно, по-семейному расселись в небольшой гостиной, чтобы за чаем, кофе и плюшками, провести друг с другом остаток этого прекрасного скучного дня.