-Так и поедешь. -велел кумир. -От греха подальше. Дорогу расчищу, доберётесь без приключений. Оцени.
-Ценю, ваше высокопревосхо...
-Чего-чего?
-Виноват, забылся!
-То-то, смотри у меня! Когда понадобишься, сам найду. В тех очень-очень редких случаях, -генерал-майор выразительно посмотрел на меня, -когда я буду нужен тебе...
-Меню. Просьба «Помощь кумира»!
-Усвоил, хвалю. Бывай.
-До свидания, товарищ, генерал-майор! Спасибо за всё
В кузове было тесно. Дело в том, что кроме меня там сидели те самые немногословные капитаны НКВД. При них были тюки с пристёгнутыми сапёрными лопатками, спальные мешки и палатка. -«Не удивляйся, если они разок-другой попадутся на глаза. - предупредил ИскИн, -Пусть осядут поблизости, мне так спокойнее будет. Две пары зорких глаз и столько же умелых рук лишними не будут».
Грузовик выскочил из непонятного ельника, который, как и ожидалось, рос на пологом склоне двуглавой горы. Машина, виляя, спустилась в самую настоящую пустыню Сахару.
«Если долго, долго, долго,
Если долго по тропинке,
Если долго по дорожке,
Топать, ехать и бежать,
То, пожалуй, то, конечно,
То, наверно, верно, верно,
То, возможно, можно, можно,
Можно в Африку прийти».
(© Красная Шапочка)
Пресечённая местность (скалы+холмы+овраги). Закалённая невзгодами флора (кактусы+кустарник). Полное визуальное отсутствие фауны. И солнце+солнце+солнце.
«А в Африке реки вот такой ширины,
А в Африке горы вот такой вышины,
Ах, крокодилы, бегемоты,
Ах, обезьяны, кашалоты,
Ах, и зеленый попугай!»
(© да всё та же Шапочка)
«Полуторка» начала отчаянную борьбу с... направлением. Ибо невозможно было назвать дорогой время от времени появляющиеся полузасыпанные песком раздолбанные колеи. Пыль за машиной поднималась до самого белого раскалённого неба. Дважды я и молчаливые капитаны высаживались и выталкивали застрявший в песке грузовичок.
«Ах, и зеленый попугай!»
(© она же, зараза!)
По обе стороны пути несколько раз замечал группы полуразвалившихся саманных построек. Кишлаки? Аулы? Что-то картина не в пример более унылая, чем под базой №7. Километра через два после поворота открылась жутковатая картина. Любопытно, что вдохновило художников «Панды» на сей пейзаж? Россыпь бычьих, конских и овечьих черепов, хребтов, лопаток, рёбер... Кости - белы, глазницы - чёрны. Бррр... Это куда же меня занесло-то? (-«А правилен ли мой выбор?» -запоздало подумала гейша под борцом сумо). Но жарища - адская! Кстати, отчего капитаны не потеют? НПСам не дано?
Вечерело. Пару километров всё-таки «полуторка» резво пробежала по вполне приличной грунтовке, петлявшей между холмами почти параллельно руслу речки, в древности тёкшей между высокими обрывистыми берегами жёлтой и красной глины, но давным-давно пересохшей. Округлые выгоревшие холмы были местами покрыты короткой жёсткой колючей травкой.
Потом запылённая машина с пропылёнными пассажирами юркнула между колючих кустов к скалам, обогнула их и остановилась во вполне приличном оазисе классического вида: распадок между холмами, пальмы вокруг большого овального озера дивной чистоты и прозрачности, тень, прохлада, мягкая зелёная трава, местами выше пояса. Райский уголок!
Хотя... вид стойбища аборигенов был способен изгадить любое благоприятное впечатление от природы. Невесть где они раздобыли корпус разбившегося дирижабля, неведомо как приволокли его в оазис и установили его верхнюю половину, так что образовался вытянутый тканевый купол. Он напоминал вкопанную в землю до половины огромную дыню неясно-грязного цвета с потёками. Это и было жильё общины, в котором та спасалась от жары. Траву под этим шатром они вытоптали всей толпой. Драная кора, огрызки фруктов и банановая кожура, осколки кости и кремня, щепа, головешки и зола. Вониш-ша! Гуденье мух. На алюминиевых шестах - останках всё того же летательного аппарата - сохло тряпьё и рядом с ним вялили рыбу. Дымились костры, булькали над ними закопчённые котелки.
Темнокожие туземцы совершенно не заинтересовались нашим прибытием, хотя заметили: повернулись в нашу сторону, вяло пошевелили губами и снова отвернулись Вертикальностоящих или прямоходящих особей не наблюдалось, сидевшие - продолжали сидеть, лежавшие - лежать.
Вот как сдал этнографию на первом курсе университета, так к ней и не возвращался. А тут внезапно почувствовал себя этнографом, этаким Миклухо-Маклаем. Наблюдение показало, что аборигены обоего пола и всех возрастов были неодеты. Но мужики вдобавок к этому - некрасивы, низкорослы, коротко- и кривоноги, а также неумыты (вариант - грязны донельзя). Вместе с тем, следует признать, что не замечалось никакой дегенерации, никаких рахитов, парши, чирьев и прочих аргументов расистов. А вот девиц и дам разработчики, очевидно, конструировали по принципу контраста: глаз не оторвать от безукоризненных форм и соблазнительного содержания. Даже во взглядах индифферентных капитанов проблеснул плотоядный интерес. Да и в смысле чистоты-помытости - совершеннейшая противоположность, вон женщины плещутся в озере среди листьев кувшинок и цветов лотосов, выходят в заросли камыша, пёстрые стрекозы садятся на их мокрые волосы. Но всё же было нечто объединявшее туземцев и туземок: скудная мимика, какая-то расслабленность движений, почти сонливость.