-Не мрачновато? -засомневалась Надя. -А мне нравится, ма! -возразила Аня. -Шёлковый так вообще будет здорово смотреться. -Что Мурка скажет? Разведчица зевнула, потянулась, перевернулась на диване на другой бок. Числясь хранительницей ангара, Мурка, тем не менее, всё время проводила либо в нашем подземном дворце, либо в садах Тиволи. Кошачий сибаритизм... -Значит, утверждаем. -заключил я. -Эмблему оставим теперешнюю: та же красная буква «Л» на круглом выпуклом бронзовом фоне и в красной обводке. -Ну да, -пробулькала Аня сквозь поглощаемый ананасовый кисель, -не менять же всем бойцам кокарды, пусть остаются... -А вот - герб. Я протянул своим дамам третий эскиз. -Та же буква? -подсказала Надя. -Не совсем. -торжествующе заявил я. -На фоне стилизованного под старину круглого медного щита надпись: beati qui lugent, что означает в переводе с латинского языка - «блаженны кроткие». Может быть, как-то ещё и английский вариант расположить - «blessed are the meek»... для дураков и противников... -А что, точно про нас! -веско заявила Аня. -Кроткие-прекроткие и тихие-претихие, никого не обижаем. Ма, па, я в Тиволи погуляю, потом - к медведю в зоопарк. Ладно? -Да. -кивнула Надя. -Мура, помощница наша, пригляди за Аней. -Ну почему... -заныла Анютка. -Вечно за мной кто-то приглядывает... -Помнишь,-ответил я. -тебе сказку про Ахилла рассказывал? -Ну да. Интересная. -Так что такое «ахиллесова пята»? -Уязвимое место. -вздохнула девочка. -Вот ты и есть уязвимое место нашей семьи и вообще «Лунинграда». -Ну уж спасибо... -Ну уж на здоровье. -невозмутимо ответили ма и па. -И вообще надень панаму, сегодня жарко. Сопровождаемая кошкой-разведчицей дочь выскочила из столовой. Надо же, в который раз с непривычной серьёзной задумчивостью хрюкнули поросята души моей, в той прежней «настоящей» жизни ты был одинок, а здесь - семья, которая не сможет без меня, и без которой не смогу я...
Капитан Лунин, батальон «Бифштекс» предлагает вам пакт о ненападении. Согласны? -Ещё бы гимн подобрать. -сказала Надя. -Сочинишь? -Безграничная вера жены в мужа - окрыляет. -благодарно сказал я, обнимая Надю. -В сочетании с трезвой самооценкой окрылённого превращается в великую силу. Нет, я не поэт. Было дело, чужую строевую песню легионерам подкинул, но это не в счёт. Зато нашёл старые и очень хорошие стихи замечательного автора: -Вот здесь он шел. Окопов три ряда. Цепь волчьих ям с дубовою щетиной. Вот след, где он попятился, когда Ему взорвали гусеницы миной Но под рукою не было врача, И он привстал, от хромоты страдая, Разбитое железо волоча, На раненую ногу припадая. Надя внимательно слушала, закусив губу. Сжатые в кулачки пальцы побелели. Вот здесь он, все ломая, как таран, Кругами полз по собственному следу И рухнул, обессилевший от ран, Купив пехоте трудную победу. Уже к рассвету, в копоти, в пыли, Пришли еще дымящиеся танки И сообща решили в глубь земли Зарыть его железные останки. Он словно не закапывать просил, Еще сквозь сон он видел бой вчерашний, Он упирался, он что было сил Еще грозил своей разбитой башней. Чтоб видно было далеко окрест, Мы холм над ним насыпали могильный, Прибив звезду фанерную на шест - Над полем боя памятник посильный. Надя с трудом перевела дыхание, кивнула. Она буквально впитывала каждую строфу. Когда бы монумент велели мне Воздвигнуть всем погибшим здесь, в пустыне, Я б на гранитной тесаной стене Поставил танк с глазницами пустыми; Я выкопал его бы, как он есть, В пробоинах, в листах железа рваных, - Невянущая воинская честь Есть в этих шрамах, в обгорелых ранах. На постамент взобравшись высоко, Пусть как свидетель подтвердит по праву: Да, нам далась победа нелегко. Да, враг был храбр. Тем больше наша слава1..
-Про нас... -сказала Надя. -Нужна хорошая музыка. -Постараемся найти. -согласился я. -Но чуть позже. Сейчас надо заниматься другим. Помнишь, что скоро придётся покинуть базу. -Как тут забыть... За работу? -За неё, проклятую. -согласился я и мы погрузились в «режим компьютерного времени». Предстояло выработать детальный и безошибочный план дальнейших действий. И тут Надя потрясла меня. -А, собственно, почему ты и генерал так бурно переживали по поводу авиации? -спросила она. -Радоваться надо! Ну да, через неделю (точнее, уже через шесть дней) в самолёт или дирижабль нельзя будет запихнуть грузов и народу больше номинального объёма их трюмов или как там это называется. Что из этого следует? Во-первых, никто, кроме нас об этом не знает. Так вот, надо подумать, какую выгоду мы можем напоследок извлечь из неограниченных перевозок. Например, задёшево организовать массовые переброски кого-то и чего-то откуда-то и куда-то. Ты же собирался вывезти на новый материк всё дружественное мирное население, до которого сможешь дотянуться? Во-вторых, когда мы пересечём пролив и тщательно укрепим его с той стороны, никто уже не сможет перебраться на север. Будем беспощадно топить всякого, кто попытается. Но если всё же какой-то плавающий танчишко незаметно достигнет тамошних берегов и вызовет самолёт с подкреплением, то из этого самолёта выгрузится, максимум, взвод! Не армия, как сейчас, а пять-десять танков! Которые мы тут же легко уничтожим. А на переброску воздухом больших сил ни у кого просто не хватит денег. Это же неуязвимость, Слава! Я изумлённо смотрел на подполковника Лунину. От души желаю вам, мужики в той вашей, «реальной», жизни такой жены. Боюсь только, что в «реальной» жизни это нереально. Полковник Лунин, вам доставлено письмо. Услуга -1 серебряный «Уважаемый Всеслав Глебович, на ваш игровой счёт поступили средства от спонсоров. Наилучшие пожелания - Наталья Колмогорова, заведующий четвёртым отделом фирмы «Панда». На вашем счете 3 176 золотых и 8 414 548 серебряных.