Правда, сказал Лаптев, возникла одна, до сих пор не решённая проблема. Можно выкачать из жертвы фрагменты её сознания в игру, дополнить их написанными программистами элементами Но пока ни у кого и нигде, кажется, ещё не получалось переместить полученного таким образом искина из игры в «оранжевый шар». Я узнал от Лаптева, что на совести владельцев «Панды» и создателей «Огня и стали» (если вообще уместно говорить о совести при эдаком раскладе!) около ста пятидесяти человек. На «изготовление» искина пятого уровня, которого мой кумир встроил в Надю, с которой я только что познакомился ушли фрагменты сознания двух личностей. Для конструирования самого ИскИна-08 потребовались элементы разума восемнадцати «заготовок» - случайных китайцев и русских сибиряков с высшим образованием, среди них были два программиста «Панды». Но как такое возможно, потрясённо спросил я. Забыли, каков мир, из которого Переселились, Всеслав Глебович, ядовито констатировал Андрей Лаптев. Вот отчего так покорежило Шамана, понял я: брак разработчиков, в этом искине сохранились охвостья донорской памяти. Мой простой на первый взгляд вопрос, откуда он знает то, чего знать не может, заставил Шамана искать ответ: действительно - откуда? И неизвестно, что будет, если ответа он не найдёт, а где ему найти, кто объяснит? Я давно уже замолчал, а мой цифровой друг-генерал все сидел, понурившись, Потом я покашлял и сказал неловко: -Да, приятель. Вот оно как на самом-то деле... Я раскаивался в том, что поведал, как оно на самом-то деле. Наконец, ИскИн поднял голову и сказал: -Что ж, жизнь продолжается. Людмиле не говори! Наливай. Будем думать, что делать... Есть соображения? Кампания 43 Заговорщик 01 Что происходило этой ночью на улицах города Сосуна, где вот уже два дня заседал в полном составе Совет галльских риксов Влезья? На Совете безуспешно обсуждались условия примирения галлов и франков, предложенные Фредеггундом, премьер-министром правительства Никукия II. Фредегунд вчера в очень резкой форме потребовал от риксов безоговорочного подчинения. Те возмутились. Вечерний город поразил Умнорикса, старейшину Совета. Он шёл к двухэтажному зданию Совета по улицам, которые были погружены в гробовую тишину, таверны закрыты. На перекрестках стояли франкские автоматчики в бронежилетах и касках. Они молчали и будто дожидались чего-то. Несколько раз к Умнориксу подходили, вглядывались и, узнав, так же молча уступали дорогу. Когда до Дома Совета оставалось метров сто, за ним увязались с полдюжины франков. Умнорикс остановился, автоматчики - тоже, но сразу же в темноте лязгнул передёрнутый затвор. Умнорикс торопливо пошел дальше, все время чувствуя свою незащищенную спину, притискиваясь к стенам. Нашарил ручку тяжёлой двери, распахнул створку, и с облегченным вздохом вошёл.