Потом вся компания устроила соревнования по падениям, обрушиваниям и сваливаниям (именно так, а вовсе не по прыжкам) в овальную чашу бассейна в древнеримском стиле. Попытавшегося улизнуть Свожпармнытака («-Госедот, окбусяя произвокую регацию, свядит щенклями усь-усь!») спихнули в воду прямо в рясе. Наяды и дриады озадаченно смотрели с мозаичного купола, мраморный Нептун не менее изумлённо воззрился на безобразие из своей ниши. Провозгласив Анютку победительницей, все поплыли по каналу-туннелю в тёмный «Лунный грот», восхитились звёздами на неровном гранитном небе и мутным лунным диском, перебрались в сталактитово-сталагмитовую пещеру с горячей минеральной водой. По окончании путешествия вернулись к прерванному пиру. Как в старое доброе время, с облегчением заметили три поросёнка. Точно, согласился я. -Вот кто-то вниз идёт с горы Фудзи... Кажется, тот, кто мне мил. Он в зеленом кимоно. Я в белом, И рукава завязаны за спиной. Матрёна Богатырцева и Чжэ Хэй были в своём репертуаре. 03 Я довернул главную башню, «Надежды» разглядывая новую цель - «самодельный» бронепоезд, составленный из платформ с укреплёнными на них танками и орудиями. Рядом с бронепоездом стояла самоходка «Hummel», экипаж которой, видимо, наивно считал, что ему повезло больше, чем танку Pz.38(t), который прямо на бронеплатформе я разнёс в клочья первым же выстрелом. Самоходчикам же каким-то чудом удалось спустить машину с бронеплатформы. Вообще-то самоходная стапятилдесятимиллиметровая гаубица «18/40» с длиной ствола 30 калибров была заслуживающим внимания противником даже для моего усовершенствованного до пределов многобашенника. «Шмель» мог вести огонь осколочно-фугасными снарядами весом в сорок три с половиной килограмма и был способен в любой момент открыть огонь. Кроме того самоходка имела хорошую проходимость и высокую маневренность. Но «Надежда» всё равно превосходил этого врага. Грохнуло его орудие, «Hummel» свесил ствол до земли и испустил клубы жирного дыма. -Vae victus! -самодовольно изрёк мой металлический питомец. -Горе побежденным! И тут же ойкнул, получив в борт два попадания подряд. -Помалкивай, хвастун! -рявкнул я. -«Сорокапятка» огонь по паровозу! Пара гаубиц на железнодорожных платформах взлетели на воздух от прямого попадания осколочно-фугасных снарядов, разлетаясь искореженными обломками в огненных вихрях взрывов. В разные стороны сыпались оторванные колеса и станины лафетов, куски броневых щитов, искорёженные стволы И тут паровоз, чадя черным дымом и раскручивая шатуны, медленно, но верно сдвинулся с места. Из-под колес локомотива свистели струи пара. -Вот чёрт! -процедил я сквозь зубы. Еще чуть-чуть, и бронепоезд, хоть и изрядно повреждённый, все же уйдет из прямой видимости, скроется за складскими постройками. А значит - снова закупорит подходы к городу. - Снаряды кончились! А ну-ка, старшина, полный вперед, правь на бронепаровоз! -послышался в наушниках голос Петрухи Дорофеенко. -Не подкачай «Мурочка»! Идём на таран! Скорости в тридцать километров в час, рассчитывал Петро, хватит на то, чтобы разворотить кабину паровоза и повредить котел. Мои ладони мновенно стали скользкими от пота, а горле, наоборот пересохло. -Дурак! -разозлился я. -Не сметь! Но танк СМК «Мурка» из состава «Лейбштандарта», которым в этом бою командовал Дорофеенко, ринулся наперерез юронепоезду, стреляя из обеих пушек, но не нанося особых повреждений отступающему по рельсам неприятелю. СМК уверенно мелькал стальными траками широких гусениц, его двигатель рычал на полных оборотах. -Назад! -запоздало крикнул я, понимая, что остановить «Мурку» невозможно: не только обороты мотора, но и сила инерции несла её вперед либо к победе, либо к... вечной памяти.