Со стороны Пьяцца ди Рома пёрло несколько десятков танков с неуклюжими надстройками сверху: в больших желобах по обе стороны башни лежало по толстому реактивному снаряду. РБТ! Один экземпляр такого ракетоносца, вооруженный «танковыми торпедами» (ракетами весом в четверть тонны), имелся в «Лейбштандарте», но я никогда не относился к нему серьёзно и считал практически бесполезным из-за ужасающе низкой точности попадания ракет в цель. Но здесь было иное дело - около полусотни ракетоносцев! Да они, даже пуляя вслепую, не потратят зря ни одного заряда - мои танки стоящие в «пробке» на узкиих улицах представляют просто идеальную мишень! Вот так влип! Всё! Сейчас не станет моих орденских братьев! Прогадил, идиот! Тупо, бездарно, позорно... Совет кумира: Раз счастье, два раза счастье - помилуй Бог! Надо же когда-нибудь и немножко умения. (Суворов) -Ой-ё! -в ужасе взвыл «Надежда», видимо тоже смекнувший, что к чему. Pежим «почти невидимка» питомца «Мурка» завершён. Режим «неутомимость и неуязвимость» питомца «Мурка» завершены. Питомец «Мурка» погиб. Питомец «Мурка» появился в точке возрождения. Состояние памяти при возрождении соотвестствует состоянию на момент гибели, потерь навыков - нет. За полуобрушенными крышами из красной черепицы тошнотворно взвыли стартующие реактивные «подарки» Один из снарядов лангобардских РБТ ударил рядом с гусеницей «тигра». -Подбит! -раздался вскрик в эфире. Другой реактивный снаряд угодил в стену, обрушиа её на КВ-1. -Горим, потеряли ход! Башни содрогались от близких взрывов, по броне хлестали осколки, внутри машин всё заволокло сизым дымом. Алчные и прожорливые языки пламени уже лизали орденскую броню. Мои танки дёргались, словно живые существа и замирали. А я физически ощущал боль гибнущих впустую машин. -Экипажам - начать немедленную эвакуацию! -заорал я. -Приказываю бросать технику и бежать назад! Повторяю: оставить танки и со всех ног к мостам! Выход из танка под огнём был страшным риском, но что оставалось делать? Единственная перспектива - сгореть заживо. Пётр Дорофеенко выполз из башни «Мурки», сгруппировался, чтобы спрыгнуть с высоты на землю, когда услышал стук механика-водителя изнутри. Его люк заклинило при деформации бронелистов. Прапорщик Дорофеенко матюкнулся, цапнул ручку приоткрытого люка и потянул изо всех сил. Визгнул сноп мелких осколков, левое плечо обожгло адской болью. Грязно сквернословя, Пётр все же распахнул люк мехвода, встретился с взглядом, в котором горели благодарность, надежда, и бескрайнее желание жить. Он потащил механика наружу, оба свалились в глубокую снарядную воронку на искорёженной мостовой. Внезапно на месте рядом стоящего КВ-1 взвился яростный столб пламени. Жирный чёрный дым столбом устремился в серое небо. Прапорщик потерял сознание. Первыми, откинув тяжелые крышки люков х танков, уходили радисты и заряжающие, потом выкарабкивались мехводы. Последними по незыблемой традиции покидали тесные башни командиры. Моторы глохли, механизмы вращения башен заклинивало. Осколки барабанили по броне и вспарывали тела. Танкисты, выбравшись из башни, со стоном оседали на броню. Конечно, я мошенническим способом на восемьдесят процентов понизил уязвимость бывших легионеров, а ныне орденских гвардейцев. Но даже при этом почти все были тяжело ранены и не могли передвигаться. Ещё немного и не будет, как минимум, трёх полков из пяти.