Когда старший приказывал, расспрашивать не полагалось, поэтому Тупик, наклонив голову, сказал только одно слово: «Хорошо». И тут же изумленно раскрыл глаза. Волк исчез. Он не ушел, не отпрыгнул. Он просто растворился в темноте.
Не многие в племени владели умением исчезать, и Тупик видел это в первый раз…
Ребята сидели рядышком на одном бревне, на котором Медведь обычно разделывал мясо, и тихо говорили о чем-то, но сразу замолкли, как только увидели Волка.
— Пусть каждый вспомнит, что он видел у шамана, когда был в помощниках, — сказал Волк.
— А еще, — начал Заяц, будто бы продолжая рассказ, — у шамана в вигваме за шкурами есть священный вигвам. Нас туда не пускали.
Все остальные согласно закивали головами.
— Заяц один раз попробовал войти, — добавил он, подумав, — но шкуры связаны ремнями. А пока Заяц их развязывал, вернулся шаман и выгнал Зайца. С тех пор Заяц перестал быть помощником шамана.
— Шаман часто ходит в Горячую долину, — сообщил Лесной Кот. — Только в верхний конец, — добавил он. — Но что шаман там делает, Кот не знает. Шаман не брал Кота с собой. Говорил — Кот еще маленький.
— А еще перед священным танцем шаман ест красный гриб, — перебил его Заяц. — И когда водит охотников в священную хижину, чтобы они поговорили с предками, сжигает белый порошок, и от него идет серый дым. Заяц один раз подышал этим дымом. Кружится голова, и видится всякое…
— От серого дыма люди засыпают, — вспомнил Лесной Кот. — Как-то шаман не успел закрыть лицо шкурой и сам заснул. Кот хотел посмотреть, что там, в вигваме, за шкурами, но заснул тоже.
— Шаман водит стариков к Светящемуся озеру, — сказал молчавший до сих пор Тупик. — Они купаются там. Тупик раз пошел за ними, но шаман заметил его и сильно побил. Тупик долго болел. Думал, умрет.
— Можешь показать, где это озеро? — оживился Волк.
Тупик взял в руки ветку и нарисовал на земле кружок.
— Стойбище, — сказал он и провел черту. — Надо идти к Теплой долине, — он провел извилистую линию, — пересечь ее вот здесь и войти в Каменную долину. — Он провел вторую ломаную линию и в самом верху нарисовал два столбика. — Две скалы близко друг от друга. Между ними проход. Он зарос кустами, и его не видно. За проходом озеро.
Волк кивнул, запоминая рисунок.
Белый Медведь как-то рассказывал, что давным-давно храбрый охотник гнался за горным бараном. Он убил барана на высокой вершине и посмотрел вниз. Небольшими кучами хвороста показались ему вигвамы, между которыми ползали мухи-люди. Реки превратились в маленькие ручейки, озера — в лужицы, а лес стал травой.
А еще охотник ясно видел все охотничьи дороги от их начала и до конца.
С тех пор, говорил Белый Медведь, и научились люди чертить на шкуре, бересте или просто на земле путь. И рисунки эти помогали понять и запомнить дорогу лучше слов.
— Шаман злой, — снова заговорил Заяц. — Заяц вырастил щенка, и щенок очень любил Зайца. А шаман, когда выгонял Зайца, убил щенка. Может, Заяц и виноват, но щенок ведь не виноват…
— И жадный, — добавил Тупик. — Забирает себе много мяса и шкур, а никогда никому не дает этого мяса. А когда оно загнивает, выбрасывает.
Мальчики замолчали, удрученные неприятными воспоминаниями.
— Молодцы, — похвалил их Волк. — Если узнаете что-нибудь еще о шамане, расскажите.
Ребята ушли, распрямив плечи, гордясь полученным заданием. Остался только Тупик.
— Не мог бы Волк научить Тупика… исчезать, — смущенно попросил он, когда мальчики отошли подальше.
Волк улыбнулся.
— Отчего же, — сказал он. — Это легко. Сначала учись бить копьем из любого положения, не замахиваясь, быстро, еще быстрее, как можно быстрее. Каждый день. Отпрыгивай, бегай, бей рукой и ногой как можно быстрее. Потом подбрасывай шкуру и попадай в нее копьем. Когда перестанешь промахиваться, начинай подбрасывать камень. Когда научишься попадать копьем в летящий камень, возьмешь камень поменьше и научишься попадать в него копьем, рукой, ногой. Потом в совсем маленький камень. И продолжай отпрыгивать, бегать… Твои шаги станут быстрыми, как у рыси, и легкими, как у волка. Вот тогда и научишься исчезать. Смотри. — Он шагнул влево. — Твои глаза идут за мной. А теперь?
И он быстро прыгнул вправо. Тупик с изумлением увидел пустое место.
— Волк уже за вигвамом, — смеялся Волк. — Пока Тупик поворачивал голову, переводил глаза, Волк успел бы спрятаться за любой куст, распластаться в траве. Запомни. Главное — быстро. Иди и учись.
Тупик ушел, а Волк уселся на бревно и начал думать. Воспитанный в страхе перед духами и их слугой шаманом, он не мог понять, почему мальчики не боялись шамана, подсматривали за ним и даже осуждали. «Наверное, прежний шаман был сильнее, — наконец решил Волк. — Да и Волк в детстве почему-то не так уж сильно боялся духов», — вспомнил он. Волк не понимал, что в детстве сказочные существа не могут вызывать постоянный страх. О них вспоминали только тогда, когда о них говорили. Постоянный страх приходил с годами и порождал веру. А вера сковывала свободу мыслей, поступков, сдерживала желание все узнать, увидеть своими глазами, даже самое страшное, загадочное. Желание, которым дети и отличались от взрослых.
Именно вера в духов помогала шаману держать в страхе опытных охотников, запугивать женщин. Вера не позволяла людям задавать вопросы. А если кто-нибудь и осмеливался спрашивать, шаман всегда мог ответить: «Так хотят духи». Но дети еще не научились бояться духов. Поэтому-то они и следили за шаманом, пытались разобраться, как он общается с духами, самим их увидеть, узнать…
Глава 3
Морж-убийца
Через несколько дней горы наконец угомонились. Потускнело зарево над ними. Земля еще подрагивала, но море успокоилось, и охотники смогли отправиться за моржами, лежбище которых находилось на границе с Береговыми.
Тихо скользили по воде плоты, сделанные из сухих бревен. Охотники, прикрывшись водорослями, лежали на плотах, подгребая руками, копьями, направляя плоты вдоль берега.
Плоты обогнули скалу, и перед глазами охотников открылся широкий галечный пляж. Сотни и сотни темно-серых туш покрывали его. Рев, визг, мычание сотрясали воздух. У самой кромки прибоя резвились молодые моржи, гонялись друг за другом, ныряли в набегавшие волны, выскакивали на берег, толкались, переползали через туши взрослых, падали и снова ковыляли к воде, неуклюже отталкиваясь ластами. Тревожно похрюкивали моржихи, подзывая детенышей, неподвижно замерли самцы, опираясь массивными головами на длинные клыки. А еще выше, на каменных глыбах, лежали сторожа, внимательно осматривая берег.
Косатки не любят мелководья, а других морских хищников моржи не боялись, потому что даже белые медведи не рисковали нападать на них в воде, а подстерегали на суше, там, где моржи становились неуклюжими и беспомощными.
Поэтому сторожа на лежбище не обращали внимания на плоты, принимая их за обыкновенные бревна, которые несли на себе кучи гниющих водорослей.
Охотники рассчитывали подобраться поближе к лежбищу и, отрезав моржей от моря, убить нескольких животных копьями и дубинками. Мясо моржа жестко и невкусно, но зато их толстой шкурой с редкими волосами хорошо было покрывать вигвамы, а салом моржей Птицы наполняли свои светильники. Ну и самое главное, конечно, у моржей были клыки. Из клыков можно сделать отличные наконечники для стрел, гарпунов, копий. Можно было также вырезать украшения, фигурки людей и животных, помогающие их владельцам на охоте.
До лежбища было совсем близко, когда страшный удар подбросил передний плот в воздух. Вода забурлила, и на поверхность вынырнула огромная клыкастая голова старого моржа. Он быстро подплыл ко второму плоту и влез на него передней частью тела, нанося удары по бревнам длинными желтыми клыками. Под тяжестью туши плот погрузился в воду. Два бревна отлетели от связки, лопнули кожаные ремни, и охотники очутились в воде. Третий плот с молодыми охотниками стал быстро удаляться от берега. Вскочив на ноги, охотники гребли копьями, шестами, ветками, связанными в пучки.