И Аркадий следом за Ляпиным вышел из обогревалки.На ущелье надвинулась морозная январская ночь. Звезды пригоршнями лежали на черных береговых скалах. Густую темноту, обступившую со всех сторон -ледяное поле, раздвигали конусы света, падающие от лампочек, покачивающихся на столбах. Возле палатки взрывников горела особенно яркая лампа, и Аркадий подумал, что Ляпин мало выгадал, затеяв провести свою операцию «под покровом ночной темноты».
Они притаились в тени за штабелем бруса. Отсюда хорошо была видна палатка взрывников. Ляпин про себя считал выходящих из палатки.
— Все,— сказал он, когда вышел четвертый. Выждал, пока тот скроется в темноте, и ткнул Аркадия в плечо.— Иди!
С неприятным чувством человека, не умеющего плавать и вынужденного переходить вброд незнакомую реку, Аркадий подошел к палатке взрывников. Бригадир Черемных был там один.
— Иван Васильевич, вас к телефону зовут! — крикнул Аркадий, не заходя в палатку.
Черемных высунул голову и, хмурясь от бьющего в лицо ветра, недоверчиво оглядел Аркадия.
— Кто зовет?
— Не знаю,— сказал Аркадий, отступая в тень,— со склада или с автобазы. Просили побыстрее.
Черемных выключил свет в палатке, опустил и застегнул клапан и пошел за Аркадием. Тропка в диспетчерскую тянулась вдоль вереницы столбов осветительной сети, и длинные тени то обгоняли идущих, то прятались за спины, и казалось, что их вместе с поземкой передувает с места на место резкий низовой ветер.
Аркадий шел быстро, опасаясь, что Черемных станет снова допытываться, кто и зачем вызывает его к телефону. Как он будет вывертываться, если старик догадается справиться на коммутаторе и узнает, что никто вообще не звонил в диспетчерскую, Аркадий еще не придумал.
Но им не пришлось дойти до диспетчерской..
Внезапно погасли все огни на льду, и плотная вязкая тьма захлестнула идущих. Аркадий оглянулся, опасаясь, что Черемных наткнется на него, но, когда глаза немного свыклись с темнотой, увидел, что тот быстро убегает назад.
— Иван Васильевич, куда же вы?.. Что сказать им, Иван Васильевич? — крикнул он изо всей силы, рассчитывая, что, может быть, Ляпин услышит крик и поймет его.
Надо было свистнуть. Но тогда Черемных догадается, с какой целью его вызывали. И Аркадий окликнул еще раз и, вконец перетрусивший, побежал к ряжу, где работала его бригада.
Черемных подоспел к палатке как раз в тот момент, когда Ляпин выходил из нее. Увидев бригадира взрывников, он метнулся в сторону, но Черемных схватил его за руку с силой, какую нельзя было предполагать в нем, и остановил.
— Пусти, падла. Убью! — замахнулся Ляпин.
— Не убьешь, себя пожалеешь,— спокойно и зло сказал: Черемных.— Выкладывай взрывчатку!
Ляпин не пошевелился. — Выкладывай, говорю! А то людей кликну!
— Давай, давай,— сказал Ляпин и ощерился в злобной усмешке.— Зови. Кто тебе, предателю Родины, поверит? Стукач с Колымы!
— Колымой не попрекай,— глухо сказал Черемных,— вместе там были. Что я был, знают все. А про тебя один я знаю.
— Заткнись! — прохрипел Ляпин, - Не пугай! Коротка здесь твоя медвежья лапа. - Много знаешь! — с угрозой сказал Ляпин.— Завяжи покрепче, пока не просыпал. Тебе такая память ни к чему!
Черемных как будто не слышал его угрозы.
— Клади взрывчатку! — строго сказал он.— И больше к этой палатке не подходи.
— Подавись, сука! — выкрикнул Ляпин и, достав из-за пазухи два цилиндрических пакета, швырнул их на лед. И, уходя, кинул через плечо:—А что я сказал, запомни.
Черемных подобрал пакеты и унес в палатку.
В темноте никто из плотников, рубивших ряж, не заметил отсутствия Ляпина. И когда дежурные электрики нашли обрыв и, соединив провода, дали свет, бригадир уже бегал вокруг ряжа и поторапливал плотников, призывая наверстывать потерянное время. Аркадий старался не показываться на глаза бригадиру. Но тот его разыскал и отвел в сторону.
Заслонив Аркадия своей широкой спиной, он коротким ударом хлестнул его по лицу.
— Почему отпустил старика?
— Темно было, я не заметил…— оправдывался Аркадий.
— Даже свистнуть не мог, недоносок! С работы пойдем вместе. Дело есть. Да смотри у меня! Еще раз сдрейфишь, пеняй на себя!
С какой, бы радостью Аркадий ударил или, еще лучше, плюнул прямо в ненавистные ему наглые глаза Ляпина! Но он не сделал ни того, ни другого. Пугливо оглянувшись — не видел ли кто его позора, он невнятно пробормотал что-то и поспешил к ряжу, чтобы затеряться среди работающих людей.