Наташа улыбнулась.
— Мне этого мало. Не могу же я своего начальника называть так!
— Как начальника можете называть Николай Николаевич. А сейчас я напишу записку в отдел кадров, чтобы вам дали направление.
— Спасибо,— сказала Наташа, принимая записку,— но у меня будет к вам еще одна просьба.
Николай выразил полную готовность не только выслушать, но и удовлетворить любую просьбу, лишь бы это было в его силах.
— Потом,—сказала Наташа,— а то я боюсь, вы на меня рассердитесь, а мне,— она и сама не замечала, что в голосе у нее появились лукавые нотки,— а мне совсем этого не хочется.
Николай Звягин старательно и подробно объяснил Наташе ее обязанности ледового диспетчера. Для начала ей пришлось выслушать небольшую лекцию о зимнем перекрытии реки, о преимуществах этого новаторского метода, об организации работы на участке. Но это вовсе не было скучно. Николай Николаевич рассказывал живо и увлеченно, и, главное, Наташа чувствовала, что рассказывал он не для того, чтобы покрасоваться перед ней, а искренне желая помочь ей освоиться с новой работой. И когда пришел бригадир плотников и увел Николая Николаевича, Наташа огорчилась. Но через несколько минут он вернулся и довел лекцию до конца. Он сам начертил форму ежедневной сводки, объяснил, по каким показателям учитывать работу бригад буровиков, плотников, ледорезов.
— После работы вместе заполним сводку,—сказал он Наташе,—а завтра в сводке прибавятся еще две графы: выработка бульдозеристов и взрывников.—И тут же настрого запретил Наташе выходить из диспетчерской после сигнала, предупреждающего о взрыве.
Вечером вместе заполнили сводку, и Наташа передала ее по телефону в главную диспетчерскую.
— Вот и вся премудрость,— подбодрил ее Николай.
Теперь надо было сказать Наташе, что она свободна и может идти домой, но Николаю —хотя он не признался бы в этом даже самому себе — не хотелось, чтобы она уходила. Напрашиваться в провожатые было неудобно, да ему еще и надо было заглянуть на участок. И он вспомнил:
— У вас была ко мне просьба?
Ему очень хотелось, чтобы она попросила его помощи в каком-нибудь трудно исполнимом деле. Не то чтобы он рассчитывал на признательность и благодарность: ему хотелось, чтобы она знала, что он с радостью готов помочь ей.
— Сейчас мне просить вас не о чем,— сказала Наташа,—я хотела предупредить вас… хотя лучше, если я скажу об этом сейчас, а то потом вы можете неправильно понять меня… Я хотела просить вас, когда начнутся работы здесь…—она замялась, подыскивая точное выражение,—ну, словом, в будущем котловане вы переведите меня на настоящую работу… чтобы я сама работала.— Она помолчала и сказала тихо, с виноватым видом: — Ехала станцию строить… и вот все только как-то около настоящего дела…
Николай был разочарован. Он ждал чего-то другого, более значительного.
— Кем бы вы хотели работать?
— Я не знаю. Если бы можно было бетонщицей или электросварщицей…
— Конечно, все это очень трудные работы, требующие физической силы и выносливости. На такое дело женщин ставят неохотно,— назидательно начал было Николай.
— Вот так всегда и получается,— грустно сказала Наташа,— в газетах пишут, в речах говорят одно, а на поверку совсем другое…
Николай устыдился своего менторского тона.
— Я не хотел огорчить вас, Наташа. Вы меня неправильно поняли. Вы будете работать в котловане. Я вам обещаю…
Это было похоже на утешение. Может быть, он опасался, что она заплачет? Надо поблагодарить его за заботу и покончить этот никчемный разговор.
Но она не успела ничего сказать. В диспетчерскую вошел высокий сутулый человек в заношенном ватнике и попросил Николая Звягина пройти с ним осмотреть шурфы.
Наташа узнала его. Он шел тогда с Вадимом. Они еще почему-то долго смотрели ей вслед. Сейчас он не обратил на нее внимания. Но когда повернулся, чтобы уходить, заметил ее настороженный взгляд. Лицо его исказила болезненная гримаса, и бесчисленные морщины стали еще глубже и резче. Он тут же отвел взгляд и быстро вышел.
— Подождите меня, я сейчас вернусь,— сказал Николай.
Наташа машинально кивнула ему, па нее все еще смотрели слезящиеся, полные тоски глаза.
Странно, очень странно!.. Ясно, что тут ошибка… Старик принимает ее за кого-то другого. Но ведь он же, наверное, узнавал у Вадима?.. Странно!..
Не будь Наташа так удручена собственными мыслями, непонятное волнение этого незнакомого человека заставило бы ее не только задуматься, но и встревожиться. Но сейчас она была слишком переполнена своими заботами и переживаниями: так неудачно складывалась у нее жизнь… Никто не хочет понять, что она приехала сюда не потому, что у нее не было куска хлеба или крова над головой. Никто не хочет понять, что она ищет не заработка, а работы, такой работы, которая дала бы ей право считать себя не свидетелем, а действительным участником большого общего дела, такой работы, которой можно было бы гордиться… Вот и Николай Николаевич как будто отнесся к ней сочувственно, но и он понял так, что ей надо устроиться (какое отвратительное слово!),и… помог ей в этом… Другие будут копать землю, рвать скалу, укладывать бетон, будут своими руками строить станцию, а она… она будет составлять сводки и звонить по телефону… Не лучше ли было отрывать билетики в автобусе?..