— Ты чего тут мельтешишь, девка? — прикрикнул один из взрывников на Наташу, когда она попыталась проскользнуть поближе к льдине.— Как рванет, останется от тебя одно трясение воздуха!
Наташе очень хотелось рассмотреть все получше (она и понятия не имела, как производятся взрывы), но Николай, который шел следом за размашисто шагавшим Набатовым, оглянулся и заметил ее. И чтобы не получать замечания, она бегом догнала его.
Набатов и Николай Звягин зашли в диспетчерскую. Наташа минутку подумала и осталась на крылечке. Солнце еще не взошло, но уже было совсем светло. Можно было разглядеть, как по белому полю льдины неторопливо передвигались две темные человеческие фигурки. Они нагибались, даже опускались на колени, потом поднимались и через два-три шага снова нагибались. Казалось, они потеряли какую-то не очень заметную, но очень нужную вещь и теперь старательно отыскивали ее. Наконец один из них скрылся за штабелем бруса, и тут же раздался зловещий, прерывистый рев сирены.
Наташа вздрогнула. Этот отвратительный, воющий звук, казалось, был забыт навсегда, а тут сразу вспомнились и испуганное лицо матери, и завешенное синим одеялом окно, и карточка на стене над комодом, где молодой и красивый отец стоял рядом с молодой и красивой матерью…
Дверь за спиной Наташи открылась. Николай схватил ее за руку и втащил в диспетчерскую.
— Извините, пожалуйста!—сказала Наташа.
Набатов стоял у окна, почти совсем загородив его своей крупной фигурой. Он обернулся и посмотрел на Наташу. Лицо у него было серьезное, но широко расставленные темные глаза смеялись. Потом он подвинулся и кивнул _Наташе, приглашая ее к окну. Николай тоже подошел и встал позади нее.
Над темным лесистым гребнем горы заиграла заря. Стылое голубовато-стальное небо окрасилось в теплые Оранжевые и розовые тона. Висевшее над горой продолговатое серое облачко вспыхнуло позолотой, и в тесной, угрюмой долине реки стало просторнее и светлее. Заснеженное ледяное поле словно раздалось в ширину и длину; маленькая черная фигурка человека посреди него казалась беззащитной в своем одиночестве. Наконец льдина опустела. Снова раздался заливчатый вой сирены, потом наступила томительная, щемящая тишина…
Над льдиной, по которой только что ходил маленький человек, возникло пухлое, белое, рвущееся ввысь облако; тут же гулко рванул взрыв, и пулеметной дробью застучали осколки льда о металлический корпус экскаватора.
Облако еще не успело осесть, а Николай и за ним Наташа уже бежали к месту взрыва. Туда же устремились люди, укрывавшиеся за штабелями бруса и за высоким срубом ряжа.
Посреди ледяного поля образовалась огромная четырехугольная, геометрически правильной формы полынья. Она была почти вровень с бортами заполнена крупными и мелкими льдинами, плавающими в мокром, кашеобразном ледяном крошеве. Только вдоль верхней кромки полыньи тянулась полоса темной, дымящейся на морозе воды.
Солнце выглянуло из-за гребня горы, метнуло лучи в долину реки, и парящее ледяное крошево в полынье подернулось розовой дымкой.
Взрывник, веселый курносый парень, который давеча прикрикнул на. Наташу, поглядел, зажмурясь, на солнце и сказал: — Вот ахнули — и солнышко разбудили.
Черемных ходил вокруг полыньи, внимательно осматривая кромки.
Перевалов, который укрывался вместе с плотниками за корпусом ряжа, подошел к Набатову.
— Первый залп прогремел.. Наступление начинается!
— Пошумели, погрохотали,— ответил Набатов с усмешкой.— Теперь надо поработать.
Черемных доложил, что взрыв прошел удачно, никаких трещин на ледяном поле нет.
— Подводите экскаватор,— распорядился Набатов.
Николай побежал к экскаватору. Подошел запыхавшийся Терентий Фомич. За многие годы совместной работы Набатов впервые видел старика таким возбужденным.
— Что с тобой, Терентий Фомич? — спросил Набатов.
— Не Терентий Фомич, а старый дурень! — с сердцем ответил Швидко.— Надо мне было грызться с этим исполняющим. Пока метал перед ним бисер, тут без меня мое дело делают.
— Только начали, Терентий Фомич,— возразил Набатов.— Дело еще все впереди. Принимай команду и жми на всю железку. Видишь, Перевалову не терпится доложить в обкоме, что первый ряж стоит на дне.
— А Кузьме Сергеевичу,— подхватил Перевалов,— не терпится доложить об этом же в министерстве, на заседании техсовета.
— С удовольствием доложу,— сказал Набатов.
— Не трясите шкуру. Еще не убили медведя,— уже добродушно проворчал Терентий Фомич.