Однако деньги до сих пор полностью не выплачены, а региональные корпорации коренного населения, пытавшиеся поначалу самостоятельно участвовать в большом бизнесе, постепенно разоряются. Они не выдерживают конкуренции с более сильными компаниями белых, поскольку у них недостаточно ни денег, ни опыта ведения дел, а правительственной поддержки у них нет. Это положение напоминает эксперимент по разведению домашних оленей на Аляске в 1920-е гг. Тогда он также не удался именно из-за конкуренции белых предпринимателей и отсутствия поддержки правительства. Акции оленеводческих компаний были быстро скуплены белыми; эскимосы лишились стад, а затем и само оленеводство почти перестало существовать, не выдержав конкуренции в производстве мяса с более южными штатами. Правда, в настоящее время правительство запретило до 1991 г. продавать акции эскимосских и индейских компаний корпорациям белых. Но скоро наступит этот год, и уже ясно, что большинство корпораций прекратят свое существование как независимые предприятия коренных жителей.
Борьба эскимосов Канады за земли, на которых они живут и охотятся, отличается от ситуации, сложившейся на Аляске. Там борьба началась позже, к тому же в Канаде эскимосы и индейцы больше разъединены. У них различные политические организации, различные требования, зачастую эти организации конфликтуют между собой. Это затрудняет совместные действия, сказывается на их результатах. У эскимосов Канады есть своя собственная организация "Инуит Тапирисат", которая была создана в 1971 г. Эскимосы добились некоторых уступок со стороны правительства. Самая важная из них — это соглашение между правительством и эскимосами западного сектора канадской Арктики, подписанное в 1984 г. По нему эскимосы этого района должны получить компенсации за земли, отобранные горнорудными компаниями, некоторое количество земли в собственность эскимосских общин и права на недра части этих земель, а главное — преимущественные права на охоту в своем регионе.
Произведения… и Рокуэлла Кента, которые предлагаются в этом сборнике с некоторыми сокращениями, не существенными для формирования представлений об эскимосах, настойчиво напоминают о том, что суровые края, освоение которых идет сейчас ускоренными темпами, уже были населены много сотен лет назад людьми без машин и индустриальной технологии. Заселены без ущерба для окружающей природы, освоены посредством приспособления к ней, посредством выработки особой культуры ее использования и восприятия. Новый этап научно-технической революции требует от современных людей более полного использования ресурсов, которые приготовила для человечества природа, что, конечно, невозможно без развития промышленности на Севере. Однако мы всегда должны помнить о тех многочисленных поколениях людей, которые жили там до нас, чьим домом была, а для их потомков и остается, эта суровая и прекрасная земля.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К СОВЕТСКОМУ ИЗДАНИЮ
Летом 1929 года я потерпел кораблекрушение у берегов Гренландии (об этом рассказано в моей книге "Курс N by E" [1]) и с тех пор полюбил эту страну и ее народ. Через два года я возвратился в Гренландию, построил себе дом, обосновался там и стал работать. Все эти события и описываются в моем дневнике.
Игдлорссуит — небольшой поселок в северо-западной части Гренландии, в котором я решил построить дом, расположен, как показано на карте, на большом острове у устья залива Уманак. Этот гористый остров оказался настоящей страной чудес, страной горных пиков и ледников.
Население Игдлорссуита составляло всего какую-нибудь сотню душ, включая и торговца-датчанина — бестирера [2], хотя позднее я стал сомневаться, имеет ли бестирер душу? В его доме я получил приют на две-три недели, пока не построил собственный дом. Дом бестирера описан на нескольких первых страницах моего дневника.
Но позвольте мне, дорогой советский читатель, в этом месте представить своего хозяина, хозяйку и их маленькое семейство.
Бестирер получил при крещении имя Иоргенсен. Под прозвищем Троллеман, данном ему гренландцами, он известен читателям по моей книге "Саламина [3]. В дневнике же он фигурирует под именем, придуманным им самим, — Стьернебо.
Стьернебо — слово датское и в буквальном переводе означает "звездный дом", что может быть истолковано как отражение своеобразного тщеславия владельца этого имени [4].
Его жена — молодая, привлекательная гренландка. В книге «Саламина» она названа Региной, а в дневнике носит свое настоящее имя — Анина. Их детей звали: дочку — Амелия и сына — Альгот, или Брёр, то есть братик, — так прозвали его родители. В семье Стьернебо жили еще две сестры Анины — Елена и Лия.
Ну, пора ввести в повествование молодую женщину, по имени Анна, к которой я очень скоро привязался. Среди гренландцев того времени большинство было смешанной крови — от брака эскимосок с европейцами. Анна типичная эскимоска, и, хотя она отличалась нежным цветом лица, все же она была смуглолицей и имела безукоризненно белые зубы. Руки ее, маленькие, изящной формы, свидетельствовали о малой занятости физической работой. Грациозные движения Анны несколько контрастировали с видом других мужеподобных, крепко сложенных женщин поселка. Анна была женой хорошего охотника Иоханна Зееба. Детей у них не было.
Следующим за Стьернебо по местному табелю о рангах шел его помощник, или старший рабочий, гренландец, по имени Рудольф Квист. Рудольф, молодой, высокий, красивый, умный и физически ловкий, пользовался уважением всего поселка, и моя дружба с ним крепла с каждым днем. Рудольф и его добродушная, статная жена Маргрета, женщина с большим сердцем, стали самыми близкими друзьями — моими и Саламины (Флейшер), преданной и многострадальной участницы моей жизни и моих приключений. Дальше о Саламине будет сказано так много, что нет необходимости представлять ее. Упомянем лишь, что ей было двадцать шесть лет и она была вдовой.
А теперь, с позволения читателя, несколько слов о самом дневнике.
Писал я этот дневник в Гренландии много лет назад (оригинал его находится сейчас в Москве) [5], и по его страницам можно судить, что писал я его как путник, который идет по трудной дороге, не оглядываясь по сторонам. Подготавливая дневник к печати, я не пытался «улучшить» его текст и стремился сохранить в нем все в неприкосновенности, за исключением пунктуации и орфографии, и устранил только возможные неясности.
Вина с годами становятся лучше от выдержки, но не все. Так и мой дневник. Что бы в "процессе выдержки" он ни потерял или ни выиграл в смысле качества, время преобразовало его из рассказа о современном образе жизни в записки о прошлом, интимные и достоверные, в записки об образе жизни, безвозвратно исчезнувшем, о народе, остатки древней своеобразной культуры которого быстро тонут в волнах «прогресса».
В этом рассказе о днях моей жизни в Гренландии мои советские друзья не найдут героя. Они признают достойную героиню в лице Саламины, о которой я всегда вспоминаю с уважением и любовью.
Памяти Саламины и посвящается этот дневник.
Рокуэлл Кент
Январь, 1966 г.
Озэбль Форкс,
Нью-Йорк, США
Трудно писать, когда кругом столько событий. Трехлетняя Амелия и двадцатидвухмесячный Альгот преспокойно стоят, опираясь на макушки голов и на ноги. Анина катает белье с помощью деревянной скалки и рубеля. Елена гладит. Лия, которой всего четырнадцать, кончает печь хлеб, и дом наполнен вкусным запахом горячих булок. Стьернебо расхаживает по комнате, с гордостью поглядывая на двух своих акробатов.
— Я слишком стар, — говорит он, — чтобы быть отцом. Слишком стар, чтобы играть с детьми.
Он по очереди поднимает «мосты», раскачивает их за ноги, держит на весу за штаны на мягком месте, потом ставит детей на ноги, чтобы они занялись другим делом.
Когда Стьернебо закатывает рукава, он превращается в художественную галерею. Его руки с голубыми венами изукрашены, будто чемодан, наклейками отелей, русалками, якорями, кораблями в бурном море, маяком, орлом, голубем мира, пронзенным сердцем, Адамом и Евой. И то, что этот чемодан, сундук, порт-манто, саквояж, рюкзак и все, с чем можно сейчас сравнить Стьернебо, так мало износилось — хотя на нем наклейки за сорок семь лет странствований, — доказывает, что человечек этот, несмотря на лаковую блестящую кожу лица, обладает прочными ребрами, крепкой шкурой и хорошо развитыми мускулами.