Победу не праздновали. Мы выиграли, но проиграли. Безмолвное присутствие Мо и Жука омрачило ночь.
Мы молча ждали, пока огонь полностью утихнет. Треск и плевки пламени эхом разносились в темноте, пока огонь пробивался сквозь грязь. Мы подождали, пока все улики не поглотит палящая жара, а затем сели на байки и рванули к свободе.
Битва увенчалась успехом. Однако были жертвы.
Ужасные, ужасные жертвы.
Я схватился руками за дроссель.
Это вечно неуловимое счастье наконец стало моим.
Я отомстил. Я добился своего. И, наконец, у меня была моя женщина.
Но я также дорого за это заплатил.
Две жизни.
Две жизни, которые принадлежали мне, и которые доверили мне свою безопасность.
Ветер, дующий мне в лицо, высушил струйки крови, алый цвет просачивался сквозь кожу в мою душу. Рана в боку горела от боли. Я разорвал какую-то простыню, чтобы обернуть ее вокруг груди, делая все возможное, чтобы оставаться в сознании.
Вместе со своим телом я бы привел в порядок свой разум… Я бы излечился — духовно, физически и эмоционально.
Гул шин успокоил мои напряженные нервы, и впервые за почти десятилетие я, блять, мог дышать.
Дышать, зная, что я отомстил за Клео.
Я потребовал того, что мне причиталось.
Даже моя головная боль не могла омрачить это.
Все было лучше. У меня было новое будущее, новые возможности, новые горизонты.
Мое сердце сжалось, когда на ум снова пришли Мо и Жук. У меня не выходило из головы их самопожертвование. Я никогда не перестану благодарить их за то, что они дали мне.
Кузнечик оглянулся, его байк не отставал от моего. Он грустно улыбнулся.
Сегодняшняя ночь была одновременно праздником и трауром.
Наши павшие товарищи были с нами в дороге, хотя их и не было.
Их смерть навсегда запятнала нашу победу.
Нажимая на педаль газа, я набирал скорость, пытаясь обогнать грусть и еще немного насладиться свободой. Я был в некотором роде эгоистом — хотел насладиться знанием того, что моего отца больше не существует.
Мо был суровой руководящей силой, непобедимой. А Жук моим протеже. Они были хорошими людьми.
Я гнал свой байк быстрее. Ветер усилился, и я рванул вперед из толпы братьев.
Как бы быстро я ни разгонял двигатель, этого было недостаточно.
Я хотел увидеть Клео. Мне нужно было оказаться в ее объятиях и похоронить свою печаль из-за того, что я стал причиной смерти двух братьев.
Но тогда ... это не имело значения.
Сотрясение мозга, которое, как мне казалось, я давно пережил, вернулось с удвоенной силой. Боль сильнее, чем ножевое ранение в бок, расколола мне череп.
Я закричал.
Дорога передо мной исчезла.
Шум, ощущения, зрение, звуки — все выключилось, как будто я въехал в безмолвную черную дыру.
Головная боль усилилась. Она вернулась не с тисками или иглами, а с мачете и пулеметами.
Она пронзила мою голову. Проникла в мои мысли. Довела меня до агонии.
В один момент я был в ясном сознании.
В следующий — упал.
Занос.
Скольжение.
Дорога наклонилась мне навстречу.
Я рухнул на нее.
И это было последнее, что я запомнил.
Глава тридцать третья
Клео
Я знала, кем хочу стать, когда вырасту.
Я не хотела преподавать, быть шеф-поваром или летать по миру. Я хотела лечить животных. Мне нужно было помогать беспомощным существам, которые пострадали от рук грешников. Мне нужно было вернуть в мир добро. Но в основном это было из-за Артура.
Он таял у меня на глазах, отдаляясь. Он думал, что сокрытие информации защитит меня. Это было не так. Это только заставляло меня волноваться еще больше, и как бы я ни старалась, не могла его спасти.
— Клео, двенадцать лет.
— Отвези меня в «Чистую порочность».
Свичблейд нож поднял голову, его детское личико было окутано сигаретным дымом, куртка поглощала лунный свет. Он приподнял бровь, но не успел заговорить.
Проскочив мимо него, я оседлала его стоявший во дворе байк. Своим мягким, но убийственным голосом я потребовала:
— Я не буду просить дважды. Отвези меня на территорию.
Он покачал головой.
— Ты знаешь, мне приказано держать тебя здесь.
— Мне все равно.
— Это для твоей же безопасности.
— Подумай о своей безопасности, если не отвезешь меня в «Чистую порочность» в эту самую секунду.
Мое самообладание помогло скрыть мой страх, но меня снова поглотило тонущее, удушающее чувство того, что я потеряла связь с Киллом. Это было все равно что лететь в космосе без веревки. Как прыгать со здания без парашюта. Как амнезия для моего сердца.
Мне потребовалась вся моя сила, чтобы не упасть на колени и не закричать. Я зажмурилась.